Парнишка и рад бы выскочить, да только не мог и шага ступить. Ноги словно приросли к пыльной дороге. Но, несмотря на весь кошмар происходящего, его прямо подмывало плюнуть на все и отправиться в видневшийся вдали замок. И он смутно догадывался, что туда его ноги сами понесут, стоит только Каджи решиться сделать один единственный шаг в направлении лощины. Задержек и помех точно не предвидится.
И тогда, совершенно обезумев от ужаса, жарко облапившего его в свои тесные объятья, Гоша, прекрасно понимая, что его не могут услышать по другую сторону зеркала, все же заорал во всю глотку:
— Янка!!! Я здесь!!! Не уходи!!! Помоги мне!!!
Как это ни странно, но близняшку словно плеткой хлестнули со всей дури. Она испуганно вздрогнула, оглянувшись в очередной раз. И тут же стремительно развернувшись, девчонка помчалась бегом назад к зеркалу, расталкивая встречных прохожих и не обращая внимания на возмущенные возгласы остальной компании.
В сером мире межзеркалья тоже произошли резкие изменения. Небо мгновенно заволокло грязно-серыми тучами. А со стороны леса пронесся в сторону Каджи серо-пыльный ураган с множеством сопровождавших его будто свита вихрей. Парнишка даже не успел испугаться толком, и так уже влип очкарик хуже некуда. Только подумал с грустью, что вот он — каюк, оказывается, как невзрачно и неприглядно выглядит: а он-то его себе совсем по-другому представлял. Более торжественно и сурово, с духовым оркестром, скорбными надгробными речами и обилием цветов на свежей могилке.
Но ураган, налетев со всего размаха на Гошу, к удивлению, даже не повалил его на землю, не говоря о прочем. Он вообще его не тронул, если не считать того, что пыльная буря, как показалось парнишке, просто прошла через него насквозь, через каждую клеточку тела, и тут же исчезла без следа, словно пригрезилась. В крайнем случае, он именно так почувствовал стихию. А стекла зеркал еще более стремительно, чем ураган, сдвинулись друг к другу навстречу, соединившись с оглушающим хлопком…
И Гоша выскочил на Заячий проспект в Старгороде, угодив прямиком в объятья Янки. А зеркало позади него тут же покрылось густой сетью трещин и, распавшись на маленькие квадратные осколки, осыпалось с глухим вовсе не мелодичным перезвоном на булыжную мостовую. Только никто из прохожих на этот странный факт не обратил особо пристального внимания, видимо решив, что это очередной озорник, которых в Старгороде пруд пруди с началом учебного года, развлекается с рогаткой.
Радость от обретения пропавшего было друга недолго занимала Янкино неугомонное и непредсказуемое сердечко. Уже через пару секунд она разжала руки, смущенно оглянувшись на остальную удивленную компанию. Правда, смущение совсем не помешало близняшке тут же, не отходя от кассы, то есть, пардон, от останков зеркала, отвесить парнишке звонкую затрещину. Сильно, смачно, от души. На всех правах старшей по возрасту, как никак у нее день рождения в декабре, а у него всего лишь в августе — почти год разницы. Да и должность комиссара их компании не исключала применения рукоприкладства в воспитательных целях. По крайней мере, Янка сейчас пребывала в уверенности, что необходимо наставить друга на путь истинный.
А Каджи было глубоко наплевать. Да пусть хоть еще десяток-полтора получит, главное, что он вырвался, вернулся .
Глава 5. Ба, знакомые все лица!
— Ты специально над нами издеваешься, Гоша, или как? — от гнева у Янки щеки вспыхнули алым румянцем. — Куда пропал? Мы тут все с ума сходим, не зная, где ты и что с тобой. Может, случилось чего? А он, видишь ли, развлекается напропалую. И ведь не стыдно ни капельки! Чего лыбишься, чудовище?! Щас как дам больно!
Но вместо осуществления угрозы, вполне реальной, учитывая близняшкин вспыльчивый характер, она цепко ухватила его за руку и упрямо потащила к остальным, терпеливо их дожидающимся.
— Последний раз спрашиваю: где шлялся, гулена?
«Не вздумай сказать правду, — яростно восстал внезапно проснувшийся внутренний голос, о существовании которого у себя Гоша раньше и не подозревал. — Только хуже будет. Все равно никто тебе не поверит. И в лучшем случае сочтут за дурачка, а в худшем — прокатишь за неумелого лжеца. Соври что-нибудь правдоподобное».