- Теперь самое главное. Каким боком это вдруг коснулось нас? И почему таинственные посланники пришли к нам?
- Спроси что попроще.
- Почему мы верим посланникам?
- При чем тут вера? Просто мы обязаны идти у них на поводу. По принципу – на месте разберемся.
- Что требуется от нас?
- Все просто. Высадиться на планету. Попытаться сориентироваться в обстановке. И действовать по ситуации... Или бездействовать.
- Высадиться на планете, да? - саркастически хмыкнул госпитальер. - На планете, где бушует эпидемия, от которой нет никакой защиты?
- Вроде того.
- Когда ни один корабль не может подойти на расстояние ближе пятисот тысяч километров?
- Точно.
- Как?
- Есть одна наметка. Думаю, сработает.
- Думаешь?
- Наверное, сработает... Ты можешь отказаться. Я пойму. Это слишком опасно...
- Слишком? - вздохнул Сомов.
В отличие от разведчика, являвшегося жизнерадостным жизнелюбым и самоуверенным тараном, готовым с улыбкой на устах пробивать любые преграды, госпитальера, как интеллигента в тысячном поколении всегда точили вирусы неуверенности, мнительности и сомнений. Кроме того, экстремальные физические перегрузки вгоняли его в тоску и депрессию. И опасноти он не любил. И вообще, ему так хорошо в Санкт-Петербурге. И вот сейчас у него появились самые различные планы на будущее. А тут какая-то Синяя Дорлина, где шансы выжить не очень-то и высоки. Ну как согласиться на такое мягкому и часто безвольному голвоастику?
- Запредельно опасно, - не стал юлить Филатов.
- Эх, грехи наши тяжкие, - горестно произнес госпитальер и деловито осведомился: - Когда отлет?
- Вообще-то малый спейсер «Альтаир» ждет на орбите в готовности.
Сомов беззвучно обозвал себя дураком. И вспомнил, что не было ни одной смертельно-опасной авантюры, на которую он не подписался бы. И жив он пока что чудом, или благодаря какому-то высшему разуму, которому пока еще забавна судорожно мечущаяся по вселенной игрушка, называемая Никитой Сомовым.
- Необходимая медицинская аппаратура? – Сомов начал уже входить в деловой ритм, понимая, что сонный созерцательный период его жизни остался позади.
- В системе находится карантинный транспорт. Вскоре подоспеют еще два.
- Тогда что мы тянем кота за хвост?! В путь, Сергей.
- Я не ошибся в тебе, - безрадостно вздохнул разведчик, поднимаясь с кресла и похлопывая друга по плечу. - Ты все такой же псих, готовый к любым авантюрам. И с годами не меняешься.
- Ты тоже...
В углу квартиры открылась ниша лифтовой капсулы.
- В туннельник, - велел Филатов, когда ее лепестки сомкнулись за ними.
И капсула рухнула вниз, под землю, к станции туннельника, где их ждала сверхскоростная туннельная игла, которая за десять минут домчит до аэропорта. А там орбитальный челнок доставит к малому спейсеру.
А дальше? Дальше как получится...
***
Малый спейсер «Альтаир» на одиннадцатом часу полета вышел на разгонный вектор к точке перехода. Стабилизаторы, похожие на щупальца осьминога, озарились ослепительным синим светом, и корабль проник в надпространство, выпав из реального мира. Он устремился к свой цели - провинциальной и до сего времени мало кому интересной планете Синяя Долина.
Нет ничего скучнее, чем путешествие в надпространстве. На экранах внешнего обзора бесконечная, ничем не нарушаемая гладкая синь. И созданный человеком сверхсложный механизм - кусочек чуждого для этой синевы мира, закованный в броню, окруженный эфирными полями вращения, надежно огражденный от всех опасностей и неожиданностей, то ли несется вперед, то ли стоит на месте - не поймешь. Известно лишь одно – в нужный момент рейдовый спейсер выпадет обратно, в стандартную метрику пространства.
Шла третья неделя надпространственного рейда, когда госпитальер, устроившись в трансформированном по его вкусу жестком кресле в своей крошечной, зато одноместной каюте, предавался ставшему привычным занятию - просмотру материалов по эпидемии на Синей Долине.
Малый спейсер - это не пассажирский лайнер. Сомов ютился в помещении, до потолка которого мог свободно достать ладонью, а если развести руки, они упирались в стены. Но вопросы комфорта его волновали в последнюю очередь. Когда он с Филатовым коротал ночи в джунглях Ботсваны, тогда и дикарская хижина казалась дворцом.
Экипаж и капитан относились к Сомову с подчеркнутым уважением, как и положено относиться к уполномоченному Чрезвычайного совета. Перед отлетом ему и Филатову придали этот статус, дававший огромные полномочия.
Новый статус не особенно тешил самолюбие Сомова. Какая-либо власть над людьми его не только не грела, но и откровенно тяготила. Среди его предков были рыцари благородного Ордена госпитальеров со Старой земли, ставившего своей главной целью братскую помощь страждущим, а сам он, в прошлом руководитель космического госпиталя, как и его предки, искренне желал не власти, а служения людям.