Чиновники РМО не оставили своих планов и после харьковской неудачи предлагали все-таки провести заседание Синода, но теперь уже в Почаевской лавре. Об этом Розенфельдер писал в докладной записке от 31 января 1943 г.: «Укрепленная германским сопротивлением Православная Церковь может быть полезной только Москве или экстремистскому украинскому национализму. Поэтому, исходя из германских целей в восточном пространстве, я считаю целесообразным при вновь возникшем поводе дать знать представителям православных церковных групп, что не существует возражений против проведения Собора всех украинских архиереев, в случае если он останется в рамках программы заседаний намеченного в Харькове совещания… Но я считаю нежелательным проводить такой Собор вне подчиненных гражданскому управлению областей». Кроме того, в записке предлагалось разрешить создание духовных семинарий: «Поэтому следует стремиться к тому, чтобы учредить заведения по подготовке священников с постоянным учебным процессом. Эти заведения будут ограничены необходимым количеством (не больше одного на генералбецирк). Списки намеченных к приему воспитанников, как и состав преподавательского корпуса, и учебные планы представляются соответствующему генеральному комиссару. Вследствие этого станет возможным далеко идущий контроль православного клира и определенное управление им»[924].
Однако все подобные планы наталкивались на непреодолимое препятствие в лице Коха, который не шел ни на какие компромиссы. Оставался лишь один вариант — добиваться его устранения. И такая попытка была предпринята. 20 апреля 1943 г. Розенфельдер отправил обширный доклад «Церковная политика в рейхскомиссариате Украина» непосредственно А. Розенбергу. В нем резко критиковался указ Коха от 1 октября 1942 г. и делался вывод: «Группа религиозной политики не может рассматривать подобного рода решение церковного вопроса в РКУ в качестве решения в духе германских целей на Востоке… Поэтому группа религиозной политики просит утвердить прилагаемый проект увольнения господина рейхскомиссара»[925]. Ненавидевший Коха Розенберг имел и другие причины добиваться его устранения, что рейхсминистр вскоре и предпринял. 19 мая 1943 г. состоялось разбирательство конфликта между Розенбергом и Кохом в ставке фюрера. В итоге Гитлер призвал к примирению, в то же время практически во всем поддержав жесткую линию рейхскомиссара[926]. И РМО на время было вынуждено отказаться от своих планов в отношении Украинской Церкви. Но и главные пункты своего абсурдного указа от 1 октября 1942 г. Коху не удалось реализовать на практике.
После неудачной попытки объединения борьба автономной и автокефальной Церквей разгорелась с еще большей силой. В одном из своих последних частных писем от 25 апреля 1943 г. митрополит Алексий писал: «…мои планы, связанные с актом (единения), не осуществились. Впрочем, это и к лучшему, ибо дальнейшие шаги луцкой иерархии показали, что нам с ними не по дороге, не только в церковной жизни. По-моему, теперь уже нет никаких надежд на соединение, ибо они пошли своею дорогою, по коей мы идти не можем, т. к. не может Православная Церковь быть заодно с живоцерковцами, для коих каноны не являются оградой Святой Церкви Соборной». Примерно в то же время, незадолго до смерти, Экзарх писал в ответе митрополиту Дионисию, что автокефальная Украинская Церковь не может иметь свое начало из не всеми признанной автокефальной Церкви бывшей Польши[927].
Руководство РКУ не допустило на свою территорию не только Польскую Православную, но и Зарубежную Русскую Церковь. Подавлялись оккупационными властями и миссионерская деятельность униатов из Галиции, а также попытки восстановления обновленчества. Они не хотели допустить распространения влияния Ватикана, обновленцев же считали советскими агентами. Так, в сводке СД от 18 октября 1941 г. указывалось, что в г. Бердичеве были запрещены богослужения «живоцерковников»[928].
928