— Девятого похитили Сибиллу.
Он кивнул.
— Десятого они уехали?
— Да.
— Все вместе?
— Да, отбыли на самолете «Эр-Франс» в Мюнхен.
— Что это были за люди? Я имею в виду, кто они по профессии?
— Все занимаются одним и тем же. Они торговцы овощами.
— Что? — На меня напал приступ смеха.
— Они торгуют овощами, господин Голланд. А также фруктами и разными южными плодами. Большими партиями, понимаете? Кажется, речь идет о состоятельных людях.
— А что они делали в Берлине?
— Они были здесь по делам. Портье сказал, они ездят по разным немецким городам. Были уже в Гамбурге, Дюссельдорфе, Ганновере и Франкфурте. Очевидно, они хотят торговать с немцами.
— И сейчас они в Мюнхене?
— Этого я не знаю. То есть я не знаю, все ли еще они в Мюнхене.
— А какое они указали место постоянного проживания?
— Все из Рима.
— А фотография, она у вас откуда?
— Когда они прибывали, отель выслал в аэропорт машину. Я разыскал шофера. Тот вспомнил, что какой-то фотограф снимал самолет. Фотографа тоже знали в аэропорту. Мне дали его адрес. Я поехал к нему, и у него оказался этот снимок. Фотографа зовут Вернер Вайх, он живет на Олюмпишен-штрассе, тридцать четыре, на втором этаже, — гордо закончил Роберт и посмотрел на меня с триумфом.
— Вы столько для меня сделали, Роберт!..
— Для вас и для Сибиллы, — скромно сказал он.
В девять утра я сидел в полицейском участке Груневальда напротив комиссара полиции Хельвига. Фото лежало перед нами. Но все происходило не так, как я себе это представлял.
Хельвиг был вежлив, но категоричен:
— На вас составлен протокол, господин Голланд. Вчера вечером у церкви Поминовения вы стали причиной транспортного затора.
— Да, — сказал я, — да, но!.. Послушайте, господин комиссар, пять итальянцев на этом фото…
— Вы приняли постороннюю женщину за госпожу Лоредо. Вы думали, что видите госпожу Лоредо, так?
— Но я видел ее!
— Однако дама, которую вы остановили, не была госпожой Лоредо?
— Да. Но это и не была та дама, которую я видел вначале.
— Зачем же вы тогда бежали за ней?
— Я… О Господи! Господин комиссар, вы можете себе представить, что мои нервы не в лучшем состоянии.
— Именно это я и хотел от вас услышать, — сказал он мягко.
— Что?
— Вы сами только что охарактеризовали состояние ваших нервов. И можете понять мою позицию относительно господ из Италии.
— То есть вы хотите сказать, что никакой это не след?
— Это один из многих следов, которые мы отслеживаем.
— Вы уже знали об этих итальянцах?!
— Конечно, господин Голланд.
— Но почему тогда вы не пошли по этому следу?
— Мы идем по нему. Мы идем по многим следам, господин Голланд. За последние сорок восемь часов до своего исчезновения госпожа Лоредо побывала у ювелира Хэнляйна, в магазине деликатесов на Ролленхаген, в кинотеатре «Дельфи». Затем посетила парикмахера Арманда и сделала у него укладку.
— И?
— И можете себе представить, господин Голланд, со сколькими людьми встречалась за это время госпожа Лоредо. Мы интересуемся всеми из этого круга, кого только можем охватить. У нас есть собственные методы работы с такими случаями. Поверьте мне, господин Голланд, мы ничего не пропускаем.
— Но этот Карло Дзампа еще спрашивал ее имя!
— Господин Голланд, а вы никогда не пытались узнать имя хорошенькой женщины?
— Господин комиссар, госпожа Лоредо долго жила в Италии! Я совершенно уверен, что эти итальянцы имеют какое-то отношение к похищению!
Он холодно посмотрел на меня:
— Вы заблуждаетесь.
— Как это?
— Госпожа Лоредо никогда не жила в Италии.
— Но это же смешно, она сама мне рассказывала!
— В нашей паспортной службе об этом нет сведений.
— Не хотите ли вы сказать, что госпожа Лоредо лгала?
Он пожал плечами:
— Многие люди придумывают разные истории, господин Голланд.
— Но зачем?
— Чтобы произвести впечатление. Или у них слишком буйное воображение. Есть много причин.
— Госпожа Лоредо была в Италии! — закричал я.
— Нет, — сказал он. — Это не соответствует действительности.
Я сдался. Я видел, что придется действовать самому, если я хочу продвинуться дальше.
— Я уезжаю из Берлина, господин комиссар.
— Могу предположить, что вы полетите в Мюнхен?
— Да. Я остановлюсь в отеле «Четыре времени года».
— Хорошо, господин Голланд. — Он поднялся и подал мне руку. — Вы не слишком-то полагаетесь на нас, не так ли?