Все в ней было мне неприятно, все раздражало: ее манера говорить без всякого выражения, маленькое личико, неестественно белые волосы, голубые глаза. И то, что ее тело терялось в бесформенном пальто. Ее груди. Ее ноги. Все. Почему нам нравится какой-то человек? Что вызывает к нему симпатию? При взгляде на эту женщину меня охватила такая тоска по Сибилле, что мне стало плохо.
Между тем она вяло спросила:
— Сибилла Лоредо? Кто это?
— Одна знакомая. — Ее совершенно не касалось, кем для меня была Сибилла Лоредо.
Я продолжил:
— Откуда вы знаете господина Тренти?
Она стиснула зубы и покачала головой.
— Не хотите говорить?
— Вы били меня.
— Мне очень жаль.
— Меня еще никто никогда не бил.
— Я принял вас за мужчину, — сказал я, а про себя подумал: «Даже если бы я знал, что ты женщина, я точно так же избил бы тебя!»
Вслух я спросил:
— Как вас зовут?
— Петра Венд.
— Петра Венд? Ваше имя…
— Наверное, оно вам знакомо.
— Кажется, да. Но откуда?
— Вы часто бываете в кино?
— Да.
— Мое имя стоит в титрах многих фильмов. Я консультант по костюмам. У меня в Вене салон моды.
— Почему вы убежали, когда увидели мертвого? Почему не вызвали полицию?
— Я не хотела влипать в историю. Я испугалась.
— Чего?
— Сама не знаю. Вы что, никогда не испытываете страха?
— Почему же, — сказал я, — постоянно испытываю.
Я шагнул через мертвого к столу, на котором стоял телефон. Возле аппарата лежал телефонный справочник.
— Что вы собираетесь делать?
— Звонить в полицию.
Я нашел нужный мне номер и набрал. Низкий мужской голос ответил:
— Полицейское управление Зальцбурга.
— Говорит Пауль Голланд. Пришлите, пожалуйста, ваших сотрудников на Акациеналле, три. Здесь застрелили человека.
— Вы что, выпили?
— Нет.
— Тогда лучше оставьте эти глупые шутки!
— Послушайте, здесь действительно застрелили человека!
Голос стал живее:
— Адрес!
Я повторил адрес.
— Хорошо, сейчас будем!
Я положил трубку. Похоже, они не привыкли, чтобы в Зальцбурге среди зимы убивали человека. Это было не по сезону.
5
Они приехали с синими мигалками и сиреной. Шесть человек привезли с собой камеры и лампы, графитовый порошок и знаменитые большие серые конверты и приступили к работе, как в любом другом городе мира. Они сфотографировали Эмилио Тренти, сфотографировали комнату, и Петру Венд, и меня. Полицейский врач обследовал мертвого и установил, что тот действительно мертв. «Около полутора часов».
Подъехала «скорая помощь», и двое молодых людей в белом внесли носилки. Они уложили на них мертвого торговца овощами, и следом за этим господин Эмилио Тренти покинул дом под Зальцбургом, который ему не принадлежал. Ногами вперед. Они увезли его в Институт патологии.
— Завтра утром можете получить протокол вскрытия, — сказал полицейский врач, маленький плешивый господин, единственный, кто на протяжении всего времени демонстрировал недовольство. Этим вечером он хотел пойти в театр. Давали «Марицу», сказал он мне.
Снаружи, на заснеженном поле между подсобкой и ржавым экскаватором, ждали любопытствующие, чтобы посмотреть, как мертвеца будут грузить в машину «скорой помощи». Это были соседи. Они стояли в тумане тесной толпой и перешептывались. Их тихие приглушенные голоса звучали как шелест листвы. Взвыла сирена санитарной машины, и «скорая помощь» уехала.
Люди из отдела убийств бесшумно передвигались по дому в поисках следов. Они обошли весь сад, осмотрели многочисленные отпечатки обуви на том месте, где я избил Петру Венд. Они допросили соседей.
В доме номер один в этот день праздновали день рождения. Собралось много гостей, большая веселая компания. Хозяин дома, чей день рождения праздновали, был в пестром бумажном колпаке и слегка навеселе. Его рубашка была в пятнах от губной помады. Смущенный, он стоял перед комиссаром, который вел допрос. Комиссара звали Эндерс. Соседа — Гросс.
Они пригласили господина Гросса в дом, где было совершено убийство. Он стоял, прислонившись к холодному камину в гостиной, и рассказывал, что знал. Это было не много. Мы с Петрой Венд сидели в глубине комнаты.