— Наверняка это какая-то ошибка, — сказал я. — Орден никогда не стал бы покупать билет в первый класс.
— Нет, — сказала она, быстро постучав по клавишам перед экраном компьютера, — оплата произведена по полному тарифу — пять тысяч пятьсот восемьдесят долларов.
— Но этого просто не может… — пробормотал я, пораженный ужасом. И тут мне вдруг вспомнились слова из книжки Дипака Чопры: «Путешествуйте только первым классом, и в ответ на это космос даст вам все самое лучшее».
Отлично, подумал я. Ближайшие восемь часов мне предстоит сидеть в салоне первого класса и объяснять всем и каждому, что обет послушания важнее обета нищеты. И все по милости Аббата!
Я крадучись направился в зал ожидания для пассажиров первого класса. Как ни странно, я оказался там единственным монахом. Чтобы не привлекать внимания, я углубился в чтение своего требника. В тот час уставным текстом был отрывок из второй главы «Песни песней»:
«Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками…»
Читая именно эти слова, я невольно услышал, как у меня за спиной один коммерсант говорит своему попутчику:
— Сегодня я выбросил на биржу все свои акции «Яблока».
— А я думал, акции компьютерных компаний нынче в цене, — сказал его собеседник.
— Только не «Эппла». Завтра появится их квартальный отчет. На Уолл-стрит все убеждены, что это будет настоящая Хиросима. Цены сбивают так, что компанию, того и гляди, объявят банкротом.
Я перечитал текст: «Освежите меня яблоками…» Для меня это звучало, как совет «покупать». Господь склонен верить в квартальный отчет компании «Эппл компьютерс» в большей степени, чем этот малый.
Я бросился к ближайшему телефону, позвонил в Кану и сказал Аббату, что, по моему мнению, Брокер наш играет на повышение акций «Эппла».
— Возможно, Он хочет, чтобы мы вложили свои двадцать семь тысяч в акции «Эппла», заключив сделки с премиями.
— Возьмите книжку, — спокойно сказал Аббат, — и найдите тридцать седьмую страницу.
Я покорно раскрыл свой требник. Всю тридцать седьмую страницу занимали подробные инструкции святого Тада по умерщвлению плоти.
— Ну вот, я на тридцать седьмой странице. Святой Тад о купании в ледяной воде? О хождении босиком по раскаленным углям?
— Не эту книжку. Ту, что я дал вам вместе с билетом.
Я покорно достал «Накопить и жить в достатке», открыл тридцать седьмую страницу и шепотом, чтобы никто не услышал, прочел в трубку:
«Буква "Ц" символизирует цель и целеустремленность. Они необходимы для принятия твердых решений, от которых невозможно отказаться».
— Садитесь на этот самолет, — сказал Аббат. — И забудьте о яблоках. От яблок одни неприятности. «Не ешьте их и не прикасайтесь к ним». Бытие, глава третья, стих третий. Всего хорошего, брат Зап!
Я вернулся на свое место. Несколько минут спустя по радио объявили:
«К сожалению, должны сообщить нашим пассажирам первого класса, вылетающим рейсом сороковым в четыре тридцать, что вылет задерживается по техническим причинам. На данный момент предполагаемое новое время вылета… двенадцать часов».
Сидевший позади меня коммерсант, который выбросил на биржу все свои акции «Яблока», вскочил и исчез. Спустя минуту стало слышно, как он читает обслуживающему персоналу зала ожидания нотацию по поводу недостатков чилийской технологии и характера чилийцев:
— Если manana к десяти утра я не буду в гостинице «Сантьяго Хилтон», я потеряю больше денег, чем вы за всю жизнь заработаете, и тогда подам в суд и на компанию «Лан-Чили» и на вас лично. COMPRENDE, SENORITA?
Вернувшись, он пинком опрокинул низкий столик.
Пытаясь утешить его, я сказал:
— Вероятно, таким образом Бог хочет сообщить вам, что встреча в «Хилтоне» на самом деле не так уж и важна. Быть может, Он держит для вас про запас нечто еще более важное.
Не веря своим ушам, парень посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на мою монашескую рясу.
— Отьебись, святой отец! — сказал он.
Пока необычное выражение «Отьебись, святой отец» резонировало у меня в ушах, я решил, что этот зал ожидания — не самое лучшее место, в котором можно провести ближайшие восемь часов, а потому взял такси и направился в центр города, намереваясь ненадолго заглянуть к Слаттери.
Когда машина остановилась у входа в заведение, некогда служившее мне прибежищем, я вспомнил, сколько раз приходил туда рано утром с дрожащими руками, чтобы опрокинуть первый за день стаканчик.
Слаттери был на месте. Билл тоже. Когда я вошел, все повернули головы.
— Ну, чем не Второе пришествие! — сказал Слаттери.
Я сел, заказал сельтерской и спросил у Билла, что новенького.
— Все выбрасывают на биржу акции «Яблока», — сказал он.
— Я тоже об этом слышал, — сказал я.
Мы немного поболтали о том о сем, я заказал бутерброд, а потом попросил у Слаттери разрешения оставить свой чемодан в подсобке. Когда я вошел туда, где два года назад началась моя новая жизнь, у меня возникло ощущение дежа-вю. Там по-прежнему стояли штабелями ящики «Каны 20-20».
И тут меня осенило: «Кана»… вино. Бар «У Слаттери»… дом пира… Я достал свой требник и прочел еще раз: «Он ввел меня в дом пира… Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками…»
Я поспешно вернулся в бар и сел рядом с Биллом. Потом достал чек на двадцать тысяч долларов, подписанный кассиром банка и предназначенный для покупки чилийского вина, а также свой билет в первый класс туда и обратно стоимостью в пять тысяч пятьсот восемьдесят долларов.
— Билл, — сказал я, — мне нужны опционы «Эппла» на двадцать пять тысяч[10].
Билл недоверчиво посмотрел на меня. Почему это я вдруг собрался сделать ставку на то, что курс акций «Эппла» повысится, когда все на Уолл-стрит считают, что он будет стремительно падать?
— Да не нужны они тебе, — сказал он.
— Нет, нужны.
— Слушай, нам стало известно, что их завтрашний квартальный отчет будет просто ужасен. Опционы «Яблока» тебе нужны сейчас меньше всего.
«…освежите меня яблоками…» Я знал, что, хотя Господь велит мне покупать акции «Эппла», свежести они мне точно не придадут.
Я посмотрел Биллу прямо в глаза и сказал:
— Это надо сделать. Сведения из того же источника, что и конфиденциальная информация насчет требухи.
Казалось, Билл колеблется.
— Неужели этот парень знает толк не только в свиной требухе, но и в акциях компьютерных компаний?
— Этот Парень знает толк во всем на свете, — ответил я.
Билл наклонился поближе и шепотом спросил:
— Как ты нашел этого парня? Он живет на севере штата?
— У Него там есть дом, — сказал я.
Билл покачал головой:
— Наверно, у него много домов. Только не обижайся, но почему он обо всем сообщает тебе? Он что, какой-нибудь влиятельный католик?
— Очень влиятельный. Достаточно, к примеру, сказать, что Он взял на Себя заботу о процветании монастыря.
Я вручил ему чек на двадцать тысяч.
— Ты хочешь все двадцать тысяч вложить в опционы «Эппла»?
— Плюс вот это, — сказал я, протянув ему билет на рейс «Лан-Чили». Билл уставился на него.
— Ты что, собирался в Чили? Первым классом? — Вид у него был растерянный. — Неужто у этого парня и там есть дом?
Переночевал я в баре «У Слаттери», в своей бывшей комнате, среди ящиков «Каны» — «Подкрепите меня вином!», — а следующий день провел в церкви. В уставные часы я истово читал молитвы, с тревогой проверяя, нет ли в тексте неприятных упоминаний о гнилых фруктах. В полдень я испытал сильное искушение выйти, позвонить Биллу и расспросить его об отчете компании «Эппл», но решил отдать себя в руки Господа и положиться на Его рыночное чутье.
И все же мне не давала покоя одна мучительная мысль: верно ли я истолковал Его сообщение?
В четыре часа я поднялся с колен и, с некоторым трудом передвигая онемевшие ноги, вышел на улицу. Как контрастировала Уолл-стрит с умиротворяющей атмосферой церкви! Дойдя до ближайшего телефона, я набрал номер Билла. Его секретарша сказала, что он на совещании, но когда я назвал себя, она воскликнула: