О. Виктор. Л. А. Успенский в своей книге «Богословие иконы Православной Церкви» верно заметил, что в иконоборческий период Церковь боролась за икону, а в смутное время — икона борется за Церковь.
О. Зинон. Обилие всевозможной информации в современном мире буквально захлестнуло человека. Оно вызвало безразличное, легкомысленное отношение к слову. Слову, как устному, так и печатному, теперь мало доверяют. Поэтому самым мощным, самым убедительным становится голос иконы. Сейчас многие образованные люди, не нашедшие Истины и Красоты на перепутьях этого мира, приходят в Церковь и ищут в ней ту Красоту, которую им не смог дать мир. Они очень тонко чувствуют всякую фальшь, всякое безобразие, уродство. Особенно художники и музыканты. Если они, придя в храм, видят в нем безобразные росписи, слышат вместо простого уставного уродливое концертное на дилетантском уровне пение — никто не убедит их в том, что христиане — это свидетели Небесной Красоты. Многих может оттолкнуть недолжное поведение священника во время богослужения, его неопрятная одежда, неприличная его сану манера держаться, даже его нечищеная обувь. У нас во всем принято ориентироваться на бабушек: примут они или нет. Я уверен, что красота ни одну бабушку от храма не оттолкнет, а души колеблющиеся и хрупкие могут из‑за нашего нерадения уйти из храма навсегда. Человек церковный, который уже смирился, ко всему привык, может, не обращая внимания ни на что, молиться. Но всякий должен молиться благодаря иконе, благодаря пению, а не вопреки им. Многие иконы и даже целые иконостасы написаны так, что мешают молитве, вместо того, чтобы ей содействовать.
В наше время, говоря о церковном возрождении, необходимо в первую очередь заботиться о том, чтобы Церковь постоянно являла миру ту Красоту, которой она обладает в полноте. В этом — миссия Церкви в мире сем. Повторяю: слову теперь мало кто доверяет, теперь безгласная проповедь может принести больше плодов. Образ жизни священнослужителя, каждого христианина, образ церковный, церковное пение, архитектура храма должны нести на себе печать Небесной Красоты.
О. Виктор. Нынешнее обмирщенное церковное сознание стремится расцерковить икону. Высказываются мысли, что народ икону древнего письма не понимает, потому нужно заменить ее иконой живописной. Но разве может живописный образ соответствовать учению Церкви, назидать? Скорее он вводит в заблуждение, как Вы об этом уже говорили на примере Новозаветной Троицы. Церковь всегда боролась, прежде всего, за подлинность своего искусства, за правду, и ныне она должна продолжать эту борьбу.
О. Зинон. Икона вне Церкви в подлинном смысле существовать не может. Она — составная часть богослужения, одна из форм проповеди Евангелия, свидетельство Церкви о Боговоплощении, так же как церковное пение, архитектура, обряд. Можно вполне понять людей, которые добросовестно признаются, что канонического письма икона им непонятна, но никак нельзя понять тех, которые отвергают икону по причине ее непонятности. Многие священнослужители убеждены, что каноническая икона простому народу трудна для восприятия и лучше ее заменить живописной иконой. Но я уверен, что для большинства не менее непонятны стихиры, ирмосы и сам богослужебный язык, уже не говоря о структуре богослужения, однако едва ли кому‑то придет в голову мысль, применительно к духовной малообразованности современного народа, упростить все для того, чтобы сделать удобопонятным. Задача Церкви — возводить людей к высоте Боговедения, а не самой снисходить до невежества человеческого. Поэтому человек, отвергающий икону, тем самым ставит под сомнение правильность своего восприятия богослужения и, в частности, Евхаристии, из которой икона рождается.