Думается, что евхаристическое возрождение будет совершаться именно в таких маленьких группах людей, которые являются закваской. Не нужен вагон закваски, чтобы вскисло тесто. Ее нужно немного, но качественной. И если такие евхаристические группы будут возникать повсеместно, это будет реальным, внутренним, а не внешним возрождением Церковной жизни. Церковь будет являть себя в этом евхаристическом опыте во всей своей силе.
Я полностью разделяю мысли о том, что нельзя превышать определенное число членов в общинах ради сохранения личностного общения. Когда к нам на приход приехала монахиня–иконописец из Благовещенского монастыря в Назарете и в беседе на агапе ее спросили о том, будет ли увеличиваться число насельниц в ее монастыре, то она ответила, что ныне у них проживает только двенадцать сестер, максимумом будет пятнадцать сестер. «Почему не больше?» — «Тогда это будет армия», — ответила мать Параскева.
Конечно, такое устройство церковной жизни родилось из насущной потребности реального единения и реального общения в духе и истине. К сожалению, в наших монастырях — я начинал свою иноческую жизнь в Почаевской лавре — я не нашел удовлетворительной евхаристической жизни. Казалось бы, монахи и монахини пришли в монастырь ради того, чтобы создать тот образ духовной жизни, который бы очень помогал их настоящему единению во Христе друг с другом за каждой Евхаристией, совершаемой ежедневно в обители, но, к сожалению, там только ставится вопрос о том, сколько раз им причащаться в году, — вопрос совершенно неверный, свидетельствующий о расцерковлении сознания иноков.
Такая практика евхаристической жизни продолжается и по сей день.
В Шеветоне я наблюдал совершенно иную практику евхаристической жизни. Там монахи причащаются за каждой Евхаристией.
Часто приходится слышать из уст готовящихся к Евхаристии, что они приступают к этому таинству только тогда, когда хорошо подготовятся и будут достойны. Думаю, в тот момент, когда придет эта мысль о достоинстве, как раз нужно остановиться перед Чашей, ибо мы причащаемся, как известно, не по достоинству нашему, а по милости Божией. Это приглашение не к какой‑то расхлябанности, а к глубокому пониманию природы таинства Евхаристии и любви Господней, восполняющей любые наши немощи.
В настоящее время нам придется пока жить маленькими духовными семьями–общинами в безобщинных приходах, преодолевая все трудности такой жизни с надеждой рождения новых общин, в монастырях же уже имеющиеся духовные семьи должны стремиться возродить дух евхаристической жизни, ибо без Евхаристии мы всегда будем иметь только внешнее единение.
Евхаристия всегда была и будет увенчанием нашего единства во Христе.
Таинство общения
Человек таит в себе жажду общения. Это именно жажда, а не просто желание, потому что жаждем мы того, без чего невозможно жить. Чтобы утолить эту жажду, человек на протяжении истории искал разные формы единения. И, казалось бы, наша эпоха достигла почти совершенства в этих поисках. Ныне мир, как никогда, стремится к единению. Он поистине стал теснее: в любом крупном аэропорту мира можно встретить людей со всего земного шара. Есть потребность жить без государственных границ, иметь одну валюту, например евро. Предельно сократились расстояния, очень усовершенствовалась связь: не выходя из своей квартиры можно побывать всюду и вступить в контакт с любым человеком. Сидя на пеньке в лесу, можно с помощью компьютера сообщаться с любым человеком на земном шаре, осуществлять любые деловые операции, участвовать в конференциях и т. д.
Можно романтизировать картину общения в современном мире и представить ее как невиданный прогресс — пространство преодолено, люди приблизились друг к другу, наступило всеобщее единение. Достоевский пророчествовал: «Не верьте этому единению». И, действительно, в наступивший век информации к человеку относятся как к некоему объекту, которым можно манипулировать. Человек стремился к общению, а попал в мировую паутину, в сеть сообщений.
По словам Бердяева, «сообщения устанавливаются без общения, без интуиции и любви. Общение онтологически реально, сообщение — символично».
Грех жаловаться: мир сделал все от него зависящее, чтобы дать людям соединение и возможность сообщаться друг с другом. Но жажду общения он не утолил. Человек одинок.
Значит, эта жажда — особой природы. «Общение выходит за пределы органической природы, оно есть духовный феномен. Выход из одиночества есть выход в Дух» (Н. Бердяев). У мира нет Воды Живой, которая способна ее утолить, чтобы не жаждать вовек. Поэтому нужно прийти к Источнику Живой Воды.