Скажем, наконец, что редко труд завершается, редко отношения между людьми достигают полноты, редко то, что образуется, развивается в меру свовд возможностей и созревает. Всегда случается, что вещи срываются слишком рано и остаются незавершенными. Человеческое существование редко получает мудрое и любящее признание, к которому оно стре-< мится. Сама любовь недостаточна и иллюзорна. В таком случае суд означал бы, что существование нашло свое завершение и каждое существо может утверж" дать: теперь все во мне было рассмотрено, все получило свой окончательный ответ.
Можно было бы размышлять так или иначе, и все эти мысли были бы правильны, в том числе и с хрис^ тианской точки зрения. Многие тексты Св. Писания, особенно Ветхозаветные, указывают на это. Однако это еще не то, что говорит Христос. Чтобы подобный суд был вынесен, достаточно было бы, чтобы все существующее «дошло до Бога». Ограничение земного существования, завесы и принуждения должны были бы исчезнуть, и все могло бы предстать в свете Божи-ем; тогда все было бы правильно расположено и исполнено. То, что Иисус сказал о суде в последние дни Своей земной жизни, означает нечто другое.
Суд совершится не так, что принуждение времени падет и все явится в Божием свете, а так, что Бог прий-дет. Суд не есть последствие вечного Божиего господства в мире, а Его вмешательство в историю. Суд - это последнее из Его дел, последнее, о котором нам сказано; затем наступает вечность. Тогда деятельность прекращается, ибо все доведено до своего предела и завершено. Тот же, Кто придет, будет Сам Иисус, Который здесь говорит.
Что за сознание! Здесь стоит человек — повторим еще раз; это повторение нам нужно, чтобы понять важность дела, - стоит человек, учение Которого не принимается. Влиятельные люди твердо решили Его убрать. Настоящие вожди не заботятся о Нем и не будут вмешиваться. Сначала народ очень радовался Ему, а теперь уже отступает от Него. Его друзья беспомощны; судьба Его в опасности. Катастрофа должна наступить в кратчайшее время - а этот человек говорит: когда-нибудь Я вернусь из вечности. Узнаю всех людей до самой их сути. Буду судить о том, чего они стоят перед Богом и укажу им их вечную участь.
А по какому критерию Он будет судить людей? По тому, как каждый исполнил свой долг? По тому, как он стремился, боролся, страдал, творил добро на земле? Также и по этим критериям; но то, что выражают прежде всего слова Христа и чем христианское понятие суда отличается от всех этических и мифологических представлений, это другое... Или человек судится по тому, как он кормил и одевал других людей и помогал им в одиночестве? Конечно, и по этому так же; но Христос сперва говорил другое. Судья не скажет: «Вы сохранены, ибо вы проявляли любовь, - вы отвергнуты, ибо вы отделились от любви», но: «Придите, благословенные Отца Моего, ибо Я был голоден, и вы накормили Меня; идите от Меня, проклятые, ибо Я жаждал, и вы Меня не напоили». Итак, не просто любовь, а та любовь, которая идет ко Христу. Он-мера. Не только мерящий, который мерит; не только судья, который судит, а Сам масштаб, по которому, перед Богом и на вечность, люди и дела имеют ценность или нет. Как говорит то, другое таинственное слово: «Я есмь путь, истина и жизнь» (Ин 14.6), так это слово говорит: «Я - благо». Это сознание недоступно разуму, и у нас остается только один выбор - видеть в ТОМ кто так говорит, или бедного глупца, или же Откровение, из которого говорит Живой Бог, отметая все человеческие мысли, возвещает, кто Он есть.
Одновременно эта связь показывает нам с новой стороны, как серьезно надо относиться к искуплениюй В каждодневной жизни мы общаемся, по мере надобности, с другими людьми. За ними, говорит Иисус стоит Его образ. Что случается с этим человеком, случается с Ним. В определенном смысле, превосходящем все, что мы могли бы думать о Нем, Господь стал нашим братом. Не просто одним из нас; не просто взял на себя наши грехи, но Он стал защитником каждого человека, и его дело взял на себя как свое.