Конечно, Бог есть «дух». Так сказано у Иоанна (4. 24). Но не будем понимать это слово упрощенно! Если Бог есть дух, то наша душа - не дух. Если же моя душа - дух, то для Бога я должен найти другое имя. Так это понимает и Иоанн, ибо, говоря «дух», он, как и Павел, понимает под этим свято-духовное, - об этом мы уже говорили, когда речь шла о воскресении. По сравнению с этим тело и душа, материя и дух, человеческая личность и вещь - все это в своей совокупности - «плоть». Живого Бога отделяет от всего этого не только бесконечность между Творцом и тварью, не только безблагодатность природного естества в сравнении с божественным, но и пропасть несходства между Святым и грешником. Этот разрыв преодолевается только Божией любовью. На этом фоне различие между земным духом и телом вообще теряет значение. Новое и неслыханное состоит именно в том, что Бог прощает грех и принимает тварь в Свою святую жизнь. Если это доказано и истинно, то не так уж велика и непостижимость того, что Он принимает в Себя не только сотворенный дух, но и тело.
Искупительная Божия любовь направлена не только на «душу», а и на человека в целом. Но искупленный, новый человек обязан своим существованием богочеловечеству Иисуса; оно же, заложенное в Благовещении, завершилось в Вознесении. Только войдя в Небо, в заповедную область Отца, Иисус Христос обрел завершение как Богочеловек.
Так ушел Иисус, но в то же самое мгновение Он по-новому пришел к нам... Когда человек должен покинуть другого человека, с которым его связывает любовь, это означает разлуку. Мысленно он будет с другим, физически же далек от него. Но если бы он мог перейти в такое состояние, которое не знает ни пространственной, ни временной, ни материальной, ни эгоистической ограниченности, представляя собой чистейшую любовь, то он немедленно оказался бы с тем, кого он любит. Быть связанным в духе, любить сердцем - вот это и было бы тогда подлинной действительность. Но ведь именно это и произошло с Христом! Он вошел в вечность, в чистое «Теперь» и «Здесь», в незамутненную действительность. Вошел в то бытие, которое - одна любовь, ибо «Бог есть любовь» (1 Ин 4.16). Отныне образ бытия Иисуса - образ любви. Поэтому, если Он нас любит - а суть святого благове-ствования состоит ведь именно в этом, - то Его уход в завершенность любви означает в действительности пребывание с нами.
За днем Вознесения последует Пятидесятница, и Апостол скажет Духом Святым слово о «Христе в нас». Господь восседает одесную Отца, вне всех превратностей истории, среди молчаливого, выжидательного торжества, которое когда-нибудь потрясет мир, представ как зримая победа Суда. Но в то же время Он снова с нами, с людьми, у истоков всего, что происходит, в глубине души каждого верующего и их совокупности - Церкви. Он с нами как образ, как сила, наставление и единство. В то время, как Он покидает историю и уже больше не проявляет открыто Своего присутствия, в Святом Духе возникает иное христианское пространство: внутренние миры отдельного верующего и Церкви, взаимосвязанные и единые. И в них Христос с нами «во все дни до скончания века» (Мф 28.20).