Неудачная попытка.
Хотя готовились они долго, тщательно, соблюдая все меры предосторожности.
Динамит, привезенный из Алаверди Асатуром[12], бьл доставлен в Авлабар к Мартирузову в подвал его аптеки, бывшую вне всяких подозрений. Если сверху не раздавался громкий топот Мартирузова, работа в лаборатории кипела. При появлении подозрительных лиц он стучал ногой по полу.
Так готовились бомбы.
Однако затея провалилась.
В нападении на почту участвовало восемь человек. В кареты с денежной почтой они бросили три бомбы, трое стражников и кучер были убиты. Почтальона в одного из конвойных ранило. Раненый стражник не растерялся и открыл стрельбу. Камо был ранен в руку.
Полиция напала на след Камо и его группы. Четыре месяца за ними денно и нощно следили. Полиция не спешила, желая взять всех разом.
Каждого из членов боевой группы Камо шпики знали по кличке, которую дали им сами: «Рыжим» был Григорий Матиашвили, «Инкогнито в легком пальто»— Мартирос Лоладзе, «Почтовый чиновник»— Багдасар Сафаров, «Черноусый» — Камо.
Был холодный вечер. Ветер то шаловливо подхватывал на лету первые снежинки, то завывал и мел поземку, то дул в лица прохожим. Приподняв воротники длиннополых пальто, по Военной улице торопливо, но с опаской шагали трое. Они вошли в телеграфную контору, а выйдя оттуда, свернули на улицу Броссе, и здесь Камо и Григорий расстались с князем Константином Микеладзе.
Когда в конце улицы смолкли шаги Микеладзе, Камо услышал за спиной приказ:
— Ни с места!
Дуло револьвера коснулось его затылка.
Другой голос приказал не двигаться Григорию.
Камо моментально оценил ситуацию: сопротивляться было бесполезно — их окружили.
— При попытке к бегству приказано стрелять!
— Сдаемся, — подчинился Камо.
Григорий молчал.
— Явились, голубчики! — начальник уголовного отделения одиннадцатого полицейского участка на радостях не сразу нашарил под собой стул, чтоб сесть.
— Вы не имеете права, мы иностранцы, — Камо предположил, что их, возможно, арестовали по недоразумению, и ухватился за соломинку. — Мы иностранные подданные. Это нарушение международных прав. Я протестую!
— Предъявите ваши документы, господа.
— Прошу.
Камо протянул паспорт. Николас Фифас, гражданин Греции. Паспорт № 1890. 28 апреля 1912 г. Главный русский консул. Подпись.
— А ваш? — начальник отделения, держа за кончик паспорта, постукивал им по левой ладони.
— Прошу, — Григорий достал паспорт из нагрудного кармана.
Начальник отделения внимательно прочитал:
— Никола Христиевич Трайчев. Болгарский подданный. Паспорт № 214. Болгарский консул в Царьграде. Подпись.
— Да, — подтвердил Камо.
— Слов нет, документы в порядке. Что ж, а теперь вас представлю я! — сказал начальник полицейского участка, обращаясь к Камо, в кармане которого во время обыска был обнаружен еще один паспорт на имя дворянина Кутаисской губернии Михаила Кациевича Жгенти. — Вы, уважаемый Жгенти, — житель города Гори, мещанин Семен Аршакович Тер-Петросян, всемирно известный преступник по кличке Камо, он же Дмитрий Мирский, «гениальный сумасшедший». Организатор неудавшегося нападения на Коджорском шоссе. А вы, — он повернулся к Матиашвили, — Григорий Осипович Матиашвили, а не господин болгарский подданный Никола Трайчев. Вы из села Сартачалы Тифлисского уезда, вы же «Дедаши Гиго», знаменитый мастер по изготовлению бомб. Вас также ждет смертный приговор, в лучшем случае каторга. Финал столь интереснейшей биографии не может увенчаться лаврами. Только виселица. Можете не сомневаться.
2-е марта 1913 года отошло в историю, ознаменовавшись четырьмя приговорами Тифлисского окружного суда — приговорами к смертной казни: за участие в вооруженном восстании 1905 года, за организацию 13 июня 1907 года на Эриванской площади экспроприации 250 тысяч рублей из государственного банка, за побег 15 августа 1911 года из Михайловской тюремной больницы, за попытку 24 сентября 1912 года похитить на Коджорском шоссе денежную почту, вследствие чего погибло четыре человека.
Ни один из четырех приговоров не подлежал кассации. Но как раз в те дни отмечалось трехсотлетие царствования дома Романовых, и в связи с этим празднеством по всей стране была объявлена амнистия приговоренным к смертной казни.
И на сей раз он миновал виселицы.
Закрытый экипаж под усиленной охраной вез его из окружного суда в Метех, откуда он уже не сумел сбежать.
Товарищи тщательно готовили побег, подкупили тюремных надзирателей за крупную взятку передали Камо веревку и напильник.