Парламент. Цепной мост Сечени. Гора Геллерт. Рыбацкий бастион. Желтый автобус, плывущий по Дунаю, как диковинный водяной жук. Ощущение нереальности нарастало, а вместе с ним – ощущение тревоги, от которой было трудно дышать. И это раньше ему казалось, что время идет слишком медленно? Да оно вообще остановилось!
И все-таки доползло до половины пятого, когда Стас вернулся к университету и сел на скамейку недалеко от входа. Промелькнула мысль: может, надо было купить цветов? И тут же следом другая: чтобы получить букетом по морде?
В четверть шестого он сказал себе: еще пять минут – и можно уходить. Вот только что дальше?
И в этот момент показалась Алена. Не одна – с девушкой и двумя парнями. Они шли и о чем-то оживленно разговаривали. Заметив Стаса, она остановилась, как будто споткнулась. Даже издали было видно, как резко побледнело ее лицо, став одним цветом с белым плащом, тем самым, в котором стояла под деревом на фотографии. Девушка о чем-то спросила ее, Алена покачала головой. Один из парней, нахмурившись, сказал что-то, но она успокаивающе дотронулась до его руки. И медленно пошла к Стасу, глядя себе под ноги.
26.
Как и следовало ожидать, случайных людей в программе не было. В Алениной группе оказалась девушка из Москвы по имени Злата, дочка депутата Госдумы. С первых дней они стали держаться вместе. Не то чтобы подружились – желания подпускать кого-то к себе близко у Алены не было, - но быстро стали приятельницами.
- Хоть с кем-то по-русски разговаривать, - сказала Злата. – А то ведь совсем забудем.
С английским у Алены проблем не возникало, но венгерский не давался даже на самом нулевом уровне. Впрочем, в любом месте можно было поздороваться и перейти на английский. Венгров корявые попытки иностранцев говорить на их языке не злили, как, например, французов, а умиляли и трогали. Достаточно было сказанного с жутким акцентом «идвёзлём», чтобы расположить к себе. Главное не проговориться, что из России. Пятьдесят шестой год сидел у венгров в генетической памяти так же крепко, как шестьдесят восьмой у чехов.
Впрочем, Яноша и Иштвана все эти доисторические дела не интересовали, несмотря на вполне политических пап – заместителя министра и члена Национального собрания. Интересовали их исключительно Алена и Злата. Злата с Иштваном переспала через неделю. Алена держала оборону, подчеркивая, что Янош для нее не более чем симпатичный знакомый. На занятиях они вчетвером были вместе, после занятий – тоже. Гуляли по городу, ходили на концерты, в клубы и бары. Другие развлечения, вроде кино или театра, девушкам по причине незнания языка были малоинтересны.
- Да что ты как целка? – удивлялась Злата. – Такой парень классный. И красавчик, и умный, и веселый, и при деньгах. Что тебе еще надо? А папа?
- А что мне его папа? – отмахивалась Алена. – Можно подумать, мне выгодный муж нужен, чтобы здесь остаться.
- Ну да, конечно, Венгрия не заграница. Какой смысл тогда здесь учиться?
Почему она приехала в Будапешт, Алена Злате не говорила. Вообще ни о чем личном. Ну да, был парень, расстались – вот и все.
А Янош действительно был очень даже хорош. Во всех смыслах. Насколько можно было судить по такому недолгому общению, да еще и на неродном для обоих языке. Он вполне мог бы ей понравиться. Хотя бы уже тем, что ничем не напоминал Стаса. Чуть выше среднего роста, довольно крепкий, накачанный, брюнет с короткой бородкой и ярко-синими глазами. Совсем другой типаж. В этом-то и был парадокс. Он мог бы ей понравиться, потому что не был похож на Стаса. Но не нравился именно поэтому – потому что это был не Стас.
Хотя нет. Не нравился – не совсем то слово. Янош Алене нравился. Она просто его не хотела. Со Стасом было иначе. Стоило его увидеть, просто подумать о нем – и желание накатывало такой мощной волной, что хоть на луну вой. Даже сейчас от одной мысли о нем внутри все замирало, и из глубины разливался знобкий, влажный жар, а сердце сбивалось в лихорадочную морзянку. На Яноша не реагировало ни сердце, ни другие места, заведовавшие темным удовольствием.
Как-то раз в начале октября они пошли вечером в Руины. Этот квартал нарочито маргинальных баров пользовался бешеной популярностью и у туристов, и у местных, поэтому в самые известные попасть удавалось не всегда.
- А что там? – спросила Злата, кивнув на скромную вывеску по соседству с баром, где не оказалось свободных мест.
Иштван и Янош переглянулись.
- Мы там не были, - сказал Иштван. – Но можем пойти. Думаю, вам понравится.
На входе гориллообразного вида субъект спросил их о чем-то.
- Игэн, - кивнул Иштван, обняв Злату за плечи.
- Чего он хотел? - спросила Алена.
- Спросил, с вами ли мы. Это женский стриптиз-клуб, и мужчин сюда без женщин не пускают.
Алене показалось, что с нее содрали кожу, а потом вывернули наизнанку, внутренностями наружу. Бросило в жар, потом в холод, закружилась голова. Подступила к горлу тошнота.
- Али, ты в порядке? – спросил, коснувшись ее руки, Янош: именно так сократили ее трудно выговариваемое имя.
- Да, - кивнула она. – Все нормально.
Клуб был маленький, тесный, но народу в него помещалось неожиданно много. Они сидели за столиком в углу, и Алену знобило, трясло мелкой дрожью, да так, что приходилось сжимать колени руками.
А потом на сцену вышел высокий темноглазый блондин с пластикой дикой кошки, и мелкая дрожь превратилась в крупную. На секунду ей даже показалось, что это Стас. Но нет, этот парень был старше, совсем с другим типом лица. И все же было кое-что еще. Алена почувствовала это чем-то глубоко внутренним, словно узнав хорошо знакомое. Его энергия была сфокусирована в одной точке. Он раздевался для девушки, которая стояла в углу, прислонившись к стене. Только для нее одной. Хрупкой, рыжеволосой, похожей на язычок пламени.
Здесь никто не интересовался, сколько кому лет, и Алена пила один за другим коктейли. Крепкие – судя по тому, как вызывающе смеялась Злата, подставляя шею поцелуям Иштвана. Но Алену не брало, как будто в бокале была вода.
Поздно ночью они вышли из клуба и, как обычно, разделились. Злата ушла с Иштваном, Янош провожал Алену домой. Обычно он доходил с ней до арки, в которой пряталась входная дверь, стоял молча пару секунд, как будто ждал приглашения. Потом целовал в щеку, желал спокойной ночи и уходил. Но сегодня словно прочитал что-то в ее глазах – улыбнулся чуть насмешливо и поцеловал в губы. Крепко, властно. Как будто отказа быть не могло.