— Кто вы? — спросил старший, не вынимая трубки изо рта.
— Русский офицер.
— Этого мало.
Олексин молча пожал плечами.
— Я не доверяю аристократам, — резко сказал молодой парень.
— Погоди, сынок, — сказал старший. — Сдается мне, что Этьен и так наболтал много лишнего. Мы спрашиваем вас, сударь, потому, что у нас четыре судьбы, а у вас одна. Право на нашей стороне.
— Поручик Гавриил Олексин. Направляюсь в Сербию и хотел бы добраться до нее как можно скорее. Насколько я понял вашего товарища, наши желания совпадают. Если у вас есть какие-то планы, готов их выслушать.
— Русские волонтеры живут в отелях побогаче. Вам это не по карману?
— Это мое личное дело.
— Наше общее дело зависит от вашего личного.
— Я не знаю ваших дел, но полагаю, что мои дела — это мои дела.
— Он не тот, за кого ты его принимаешь, Этьен, — сказал старший, вздохнув.
— Вы свободны, месье, — сказал парень. — Извините.
— Погоди, Лео, — поморщился старший. — Как знать, может, мы и испечем с вами пирог, а? Предложи офицеру стул, Этьен.
— Прошу вас, господин Олексин. — Этьен усадил Гавриила, сел рядом. — Извините за допрос, но мы рискуем жизнями, а вы — только временем.
Итальянец со стуком захлопнул нож, по-прежнему не спуская с поручика настороженных темных глаз. Старший сосредоточенно копался в трубке, Лео глядел исподлобья и, кажется, уже с ненавистью.
— Похоже, что я не понравился вашему другу, — сказал Олексин старшему.
— Если вас треснут по башке прикладом только за то, что вы не успели снять шапку, вы тоже станете глядеть на мир недоверчиво.
— Полагаю, что его треснули пруссаки, а не…
— Не совсем так. — Старший раскурил трубку и удовлетворенно затянулся. — Нам бы не хотелось, чтобы о нашем плане знал кто-либо еще.
— Я ни с кем не встречаюсь.
— Сегодня не встречаетесь, завтра захотите встретиться. Нам нужны гарантии.
— Например?
— Слова чести было бы достаточно, я думаю.
Старший посмотрел на товарищей. Итальянец важно кивнул, Лео недоверчиво усмехнулся, но промолчал.
— Достаточно, — сказал Этьен. — Я знаю русских.
— Значит, вы просите в поруку мою честь? Однако она у меня одна, и я хотел бы знать, кому ее доверяю.
— Ишь чего захотел! — сказал Лео. — Нет, я не люблю аристократов.
— Мы не бандиты, — с легким акцентом сказал итальянец. — Не бандиты и не преступники, хотя за нами гоняются по всей Европе. Не знаю почему, но я вам верю так же, как Этьен. Мы парижане, господин офицер.
— Вы парижанин?
— Бои на баррикадах делали парижан даже из поляков. А уж из итальянцев тем более.
— Коммунары? — тихо спросил Гавриил.
Никто ему не ответил. Он понял, что вопрос прозвучал бестактно, но не попросил извинения. Достал папиросы, закурил.
— Вы направляетесь в Сербию? Или дальше?
— В Сербию.
— Сражаться против турок?
— Сражаться за свободу, — поправил Этьен. — В данном случае против турок.
— Доверие за доверие, — сказал, помолчав, Гавриил. — Слово офицера, что о нашем разговоре не узнает никто и никогда.
— Благодарю. — Старший впервые улыбнулся и протянул Олексину тяжелую ладонь. — Миллье. Сынок, попроси еще бутылочку: всякую сделку необходимо спрыснуть, не так ли?
Лео принес бутылку и стакан. Миллье не торопясь разлил вино, поднял стакан:
— Здоровье, друзья. — Привычно отер усы, придвинулся ближе. — Не скрою, сударь, наше положение не из блестящих. Вчера Этьена узнали, подняли шум, он еле улизнул.
— И расстался с усами, — рассмеялся Лео. — Ах, какие были усы! Любое девичье сердце они пронзали насквозь.
— У Этьена было еще кое-что, — сказал Миллье. — Настоящие бумаги. Прекрасные бумаги, подтверждающие не только его усы, но и его кредит.
— И все полетело в огонь, — вздохнул итальянец.
— Есть частное судно, — сказал Этьен. — Хозяин согласен доставить нас в Сербию за определенное вознаграждение, но нужен официальный фрахт и гарантия оплаты в случае захвата или потопления. Короче говоря, необходимы документы.
— Русский паспорт устроит?
— Лучше, чем какой-либо иной. Необходимо оформить фрахт.
— И оплатить проезд?
— Только за вас двоих, — сказал Миллье. — Свой проезд мы оплатим сами.