Мы с Петей какое-то время молча шли по мостовой. Я не спешила окликать его, боясь привлечь лишнее внимание прохожих — что, если Рустам как-нибудь по-хитрому следит за нами? Нужно было отойти на безопасное расстояние… Но через пару минут Петя сам оглянулся. Вздрогнул, покачнулся и остолбенел. Я тоже остановилась. Взгляд его выражал крайнее изумление и недоверие. Я сделала шаг ему навстречу, но он выставил вперёд руку с раскрытой ладонью, останавливая меня, а потом еле заметно махнул головой и сам двинулся в указанном направлении.
Мы свернули в проход между зданиями и несколько минут петляли по узким дворам. Наконец, Петя свернул в очередной темный тесный проулок, и там я чуть не налетела на него. Бывший жених поймал меня и крепко сковал руками — одной прижал к себе за талию, другой закрыл рот. В этих объятиях не было ни нежности, ни интимности, и мне впервые за всё время этого необдуманного приключения стало страшно. Господи, о чём я думала, когда шла за ним?! Если я не ошиблась и это действительно Петя, одному Богу известно, через что он прошёл за эти пять лет и как это его изменило. Я ведь даже не знаю, какие отношения связывают его с моим шурином… а что, если он предан ему душой и телом? Если готов умереть за него, как многие в этой стране слуги за своего господина… А я для него в прошлом…
Но перед моими глазами вдруг вспыхнул экран смартфона, на котором латинскими буквами, транслитом было написано:
"Ни звука, Ева! Меня прослушивают!"
Ну конечно, ничего удивительного! Я постаралась кивнуть, и державшие меня руки ослабили хватку. Тогда пришёл мой черёд обнимать. Я вложила в этот жест всю свою тоску и отчаяние, которые владели мной в тот момент, когда нас с Петей разлучили пять лет назад, и которую я хранила в своём сердце долгие годы, отказываясь верить в то, что его больше нет на свете. Господи, какое же это было счастье — обнять его! Живого и невредимого. Ведь это настоящее чудо!
Разговаривать вслух мы не могли, и время поджимало: если мои охранники ещё не устроили панику на тему моего долгого отсутствия, то устроят с минуты на минуту. Я достала свой телефон с выключенным звуком — так и есть, 5 пропущенных от Микдада. Петя отобрал у меня устройство, вбил свой номер телефона, обозвал его "Брат Кирилл", показал мне значок приложения, которое следовало установить для общения, и отправил прочь, предварительно проверив, чист ли путь. Выбравшись из дворов, я позвонила Микдаду и наврала, будто заблудилась — он чуть не обругал меня, это чувствовалось по тембру голоса, который вибрировал от гнева и облегчения одновременно. К счастью, он не успел настучать Терджану, что я пропала…
Пока шла навстречу охраннику, установила указанное Петей приложение и написала коротко:
"Как ты, где ты, кто ты теперь?" — а приехав домой, обнаружила несколько объёмных аудиосообщений. Странно, как он их записывал, если его прослушивают… Впрочем, то была не моя забота.
Рассказ Пети
Здравствуй, Ева! До чего же странно было увидеть тебя возле храма… Веришь ли, я до сих пор не до конца убеждён, что это была ты, а не игра моего воображения. Я так искал тебя, так ждал встречи… Помнишь, как в той сказке? Стёр три пары железных башмаков и посохов… Но потом утратил надежду и смирился. Меня заставили меня поверить, что тебя больше нет. Что такие, как ты… не живут долго в рабстве. Клянусь, моё сердце обливалось кровью и до сих пор обливается от этих мыслей, хотя я и вижу, что с тобой всё в порядке. Пожалуйста, скажи, что так и было на протяжении этих пяти лет. Что тебя не коснулась грязь и жестокость, сопутствующие бесправному положению рабыни…
У меня тоже всё нормально. Понимаю, в это слабо верится, учитывая то, как мы встретились, но честное слово, я просто стараюсь защитить тебя и… других своих близких людей от лишнего риска. В целом же, моему положению можно даже позавидовать. Особенно если вспомнить, в каком качестве я впервые оказался в этой стране. Но обо всём по порядку.
Став рабом господина Насгулла, поначалу я попал на стройку, где в первую же неделю чуть не умер от чрезмерной нагрузки. В конце дня я падал замертво, и не мог нормально есть — настолько организм был непривычен к такому тяжёлому физическому труду. Это привело к тотальному истощению, и я даже заболел: поднялась температура, всё тело ломило. Не знаю, может быть, ещё и вирус какой-то прицепился — сил бороться с ним у моего организма явно не было. Я бы так и помер там: с больными рабами особенно не церемонятся. Лазарета как такового нет, никто не хочет возиться. Как по мне, то, это конечно, странно: деньги уалачены, и подозреваю, что немаленькие. Всё-таки живые люди. А то, что незаконно, не может стоить дёшево. Но факт остаётся фактом: если бы не мои товарищи по несчастью, которые по очереди отпаивали меня своей похлёбкой, так бесславно и закончилась бы моя жизнь, не успев толком начаться.