– Так она вроде постриг приняла?
– Пока ещё нет, – ответил Висковатый, – Да и что с того, монастырь не склеп, сама не выйдет за ворота – письмецо сыну пошлет или через верного человека словечко передаст. А дальше дело нехитрое, любого пристава купить можно. Дьяку денег посулить можно, боярину пообещать приблизить к себе, да над другими его возвысить! Любого есть, чем соблазнить…
– Кроме меня?
– Истинно! – усмехнулся Глава Посольского приказа, – Я государю и присоветовал сие, дескать, денег да вотчин у мастера Алехандро поболее, чем у самого Старицкого, а дарами, почестями да чинами он гнушается…
– Я там сам-то и не бывал ни разу, как сие исполню?
– И не надобно тебе там бывать! – ответил Висковатый, – Особливо в самом Романове! Открой там харчевню, да подбери надежных людей, пусть угощением привадят холопей да иных людей Старицкого. Грамотки на продажу вина хлебного мне Государь ещё утра велел написать: на Романов, да на Выборг, там свейских немцев много живет, а что они замышляют, знать нам надобно…
Далее я рассказал о своем плавании в "немцы", а Иван Михайлович поделился иными новостями, в том числе и о том, что творилось этим летом в Крыму:
– Этим летом писал мне из Крыма Федор Загрязский, что де Сулейман решил конец положить замятне тамошней, да прислал в Бахчисарай Ислам-Гирея, что у него в аманатах семь лет сидел. С войском, понятное дело. Крымские царевичи пред ним главы не склонили и смерть от янычар приняли, а в живе лишь младший сын Девлета остался, да и тот в узилище заточен…
– Эвон как! Что ж теперь чаю крымская вольница закончилась, впору набегов ждать новых.
– Даст Бог обойдётся! – перекрестился Глава Посольского приказа. – Не до нас ныне что султану, что хану крымскому. Недели не прошло, как твои расшивы припас привезли, как османы с Азова осаду сняли.
– Вот так быстро? С чего сие?
– Я так мыслю, и не до Азова теперь султану, – пояснил Висковатый. – Бают его любимая жена, Хюррем, в конце прошлого года[58] представилась, а её сыновья, Селим да Баязид, свару затеяли! Учали трон делить, при живом-то отце…
– Мыслю, один из них головы лишится, – спросил я. – Если не сбежит. А бежать ему сподручнее в Казвин, к персидскому шаху.
– А ведь верно! – кивнул Иван Михайлович. – Может и убежать. А если один из наследников Сулеймана под боком у соседа будет, ему точно не до Азова станет. К тому же велел Иван Васильевич князю Дмитрию Вишневецкому, да Игнатию Ушакову сыну Заболоцкого с Ширяем Васильевым сыном Кобяковым, идти ратью судовой с пушками и припасом, да срубами готовыми до острова Хортица, что на Днепре, и там сесть твердо.
– То, что Вишневецкий под боком у султана сядет задумка добрая. Но нам с того не велика корысть, не будет больших набегов года два-три и то ладно. А вот сообразит Тахмасп, какой ему козырь дает судьба? – сказал я. – А ну как Сулейман договориться чтоб тот его выдал: пригрозит войной в случае отказа, а за голову беглого сынка денег посулит. Может, стоит подсказать?
– Думаю, стоит! Я сам о том с Государем потолкую.
– Слыхал ли ты, Иван Михайлович, про те ружья, что мне монахи на Соловках собирать подрядились? Они пищалям скорострельным не чета, зато дешевы. Пару-тройку тысяч таких персам продать – и мне, и тебе, да и казне прибыток, а Тахмасп глядишь, смелее станет и про потерянные в прошлой войне земли вспомнит.
– Нешто за зиму осилишь пару тысяч сделать? – удивился Висковатый.
– Дело нехитрое. Я же только стволы к ним да замок делаю, да каморы вкладные – остальное все монахам передал, их в обители Соловецкой предостаточно. А коль надобно, можно ведь и иным монастырям сию привилегию дать… в обмен на земли с крестьянами кои Государь ещё на Стоглаве в казну забрать хотел!
– Согласятся ли! – с сомнением произнес Иван Михайлович.
– Может и не все, но многие, особенно когда узнают, сколько я за одну пищаль плачу! Ложу да приклад делать опытный мастер не нужен, для того станок есть. А собирать замок проще, чем ложки строгать. Отрока несмышленого за неделю обучить можно, а через месяц-два он и вовсе будет по две-три штуки в неделю собирать. К концу года по одной в день!
– Сколько он за год заработает?
– Тут как рассудит игумен. А у нас так заведено: ложи и цевье по алтыну и две денги. Сборка алтын да четыре денги тому, кто пищаль проверяет да отстреливает!
– Погоди-ка! – остановил меня Висковатый. – Это выходит, что тебе сии работы всего в три алтына обходятся?