…
Выехали мы утром десятого июля и уже к вечеру тринадцатого были в Москве. Сразу прорваться к царю не стоило даже и мечтать: бояре, узнав о "великой победе православного воинства" буквально выстроились в очередь, оттерев всех остальных от государя. Не иначе в безмерной жажде не упустить своего в процессе "награждении непричастных". Надо сказать не особо они и просчитались: Иван Васильевич был щедр как никогда. Страшно подумать, сколько бесценных собольих шуб, богато отделанного оружия и доспехов, уплыло из царских кладовых в жадные загребущие руки этой кодлы. Детали этого "праздника жизни" мне пересказал поздно вечером Иван Михайлович Висковатый, сам щеголявший в обновке "с царского плеча".
Я же пока ждал его прихода, успел заскочить в Гостиный двор. На этот раз, уже выступив не покупателем, как обычно, а потенциальным продавцом. Идея показать товар торговцу венецианским стеклом вполне себя оправдала. Однако вопрос цены я предложил обсудить позднее, потому что сначала должен представить товар государю и если вдруг казна весь его выкупит, то и говорить будет не о чем. Слукавил, конечно: не весь, только лучший, без свиля и мошки, которого пока будет откровенно немного. Я даже не поленился образцы подготовить, чтобы облегчить задачу дьякам: осталось только явить товар лицом, чтобы государь утвердил, какого сорта стекло по каким ценам будет казна брать, а какой можно и сразу в свободную продажу пускать.
Совершенно безупречного листового стекла, за которое можно ломить любую цену, у нас пока выходит, дай бог полпроцента, остальное из-за невеликого размера печи и малого времени нахождения в ней расплава, идёт со свилем и мошкой. Вот его-то мы и рассортировали на несколько вариантов в зависимости от количества дефектов. Самое безупречное и первые два "сорта" думаю, казна будет забирать. Остальные уже не факт – качество уже "не царское" и даже "не боярское": если на "первом сорте" допустимы дефекты лишь в малом числе и лишь по краям, а на "втором" хоть и в центре, но малозаметные, то дальше куда как хуже.
Цену я за высший сорт и первый со вторым я планирую требовать с казны немалую, хотя в накладе государь не останется – её при продаже иноземным купцам не то что удвоить, а и учетверить не грех, но по объему очень скромно выйдет, не более трёх с половиной процентов. Самый, что ни на есть брак, у нас идёт только в самом начале после запуска выработки стекла, и если бы печь позволяла гнать листы без остановки, он бы вообще роли не играл. А так его примерно с четверть. Остальное стекло куда как лучше и цену на него пока можно запрашивать солидную. Брак же пойдёт на теплицы, там красота не важна…
Собственно весь этот цирк с показом образцов итальянцу и был рассчитан на то, что он сразу пробежит к дьякам, чтобы застолбить себе первое место в очереди за товаром из казны. А я сначала с государем другие дела решу, а разговор о стекле и цене на него отложу, чтобы иноземцы успели потолкаться локтями, иначе дьяки наверняка постараются цену скостить. Естественно, ограничиваться одним купцом я не стал, потому, как в прежние разы уже успел присмотреться к местным торговцам и теперь дал команду своим людям посетить тех, кто мог заинтересоваться моим товаром и оставить каждому образцы стекла. Думаю, в ближайшее время Приказ Большого Дворца ждёт натуральное паломничество.
Кроме листового стекла я решил заинтересовать иноземных и московских коммерсантов ещё одним товаром. За лето мои стеклодувы освоили все детали масляных ламп, и теперь можно было начать поставки, как дорогих, штучных изделий, так и дешевых, массовых. Последние делали ученики, из самого худшего по качеству стекла, в которое при повторной варке добавляли для получения матовой стекломассы тонкомолотую костную муку. При этом вся прелесть была в том, что в договоре со Строгановым была оговорена его монополия на выкуп у меня только железных и чугунных светильников, а про стеклянные не было ни слова.