Эти доводы возымели действие, Олисия вполне успокоилась и даже заулыбалась.
– Госпожа Лесиоза, – Леси не встала, но, как и до этого Протис, не дыша, ждала приговора, прижав руки к груди со сжатыми, аж побелели, кулачками, – вам рекомендовано с наивысшим приоритетом… – он помедлил, и в аудитории установилась хрустально хрупкая тишина, – лекарское дело. Академия готова зачислить вас на первый курс соответствующего факультета.
– Я буду учиться на том же факультете, что и господин Филлиниан? – восторженно пискнула девушка и чуть в ладоши не захлопала.
– Да, – улыбнулся Деклариан, – на том же самом.
– И я могу стать травницей?! – в полнейшем восторге снова вскрикнула служанка.
– Наивысший приоритет означает, что вы вполне способны стать не только травницей, но даже лекарем.
Леси чуть не рухнула в обморок от таких перспектив. Олисия задумчиво посмотрела на свою служанку. Без перевода было понятно, как она уже планирует обрадовать отца возможностью заиметь собственного лекаря.
Когда восторги немного поутихли, перешли к прозе. Оплате обучения. Чиновник объявил о намерении правительства Элмории бесплатно обучить всех элморскому языку и готовности предоставить графине кредит на обучение в академии под небольшой процент. А вот слугам предлагается стандартный договор на обучение за счет казны с отработкой, на что те с радостью, ни секунды не раздумывая, согласились. Графиня попробовала возражать – ей явно хотелось, чтобы Леси, закончив обучение, сразу вернулась в Лопер, – но Деклариан уточнил, что тогда графу придется выплатить полную стоимость обучения прямо сейчас, что невозможно, или выкупить договор позже. Это сняло все возражения.
Второй этап веселья, как я уже с тоской предполагал, наступил немного позже. Тот же чиновник "попросил" меня (только попробуй отказаться) помочь девушкам с устройством в общежитии, а Протису – в схоле-интернате. Были в столице и такие для детей из удаленных провинций.
Погрузив всех в свою разъездную карету, которой КСОР меня не лишил, за что им отдельная благодарность, я повез устраивать сначала Протиса, справедливо решив, что с ним будет меньше всего проблем. Так оно и получилось.
Назначенная Протису схола-интернат предназначалась для обучения детей из богатых семей. Располагалась она на окраине столицы за высоким кованым забором. Причем забор этот был сделан не из примитивных копий, скрепленных полосами металла, а из секций, изображавших различные сюжеты из детских сказок и игр: лисичка и хитрый цыпленок, добрый медведь и мальчик, девочка и дикие гуси, Питтериано и злой колдун, дети прыгают через скакалку, дети играют в пятнашки. В глубине парка возвышалось трехэтажное белокаменное здание схолы и администрации. По бокам от него, слева и справа, в сторону ворот тянулись двухэтажные корпуса общежитий: женского и мужского. За каждым из них были устроены спортивные площадки с беговыми дорожками, турникетами, полями для игры в мяч и гимнастики. Наверняка, там были еще тренажеры, но от ворот они были не видны.
Привратник, угадав важных посетителей, услужливо во всю ширь распахнул нам ворота и глубоко поклонился. Наша карета, практически не снижая скорости, проехала по тенистой аллее к главному зданию. Швейцар в роскошной ливрее сбежал по широкой гранитной лестнице, с поклоном открыл дверь кареты и откинул подножку. Мы с Протисом вышли, а девушкам я предложил либо подождать нас в карете, либо погулять по схольному парку, пока мы решим все вопросы. В вестибюле, отделанном мрамором с красивой лепниной, нас уже дожидался слуга. Выяснив цель нашего приезда, он поспешил вперед, показывая дорогу на третий этаж к кабинету директора. В конце вестибюля прямо напротив входной двери начиналась мраморная лестница с балюстрадой. На высоте в пол этажа располагалась площадка с огромным витражным окном, на котором был изображен Бог Знаний, держащий в левой руке раскрытую книгу, а в правой – циркуль. Бог смотрел на входящих строго и сурово.
Директором оказалась сухопарая пожилая женщина с гордой прямой осанкой и властным взглядом. Одета она была в глухое темно-фиолетовое платье и из украшений имела: кулон с сапфиром на золотой цепочке тонкой работы, кольцо на пальце и небольшие серьги в ушах с тем же камнем. И настолько она была похожа на классическую "училку", что я на секунду снова ощутил себя учеником, вызванным к строгому директору за какую-то провинность.