– Пока девять-десять... приблизительно, – ответил тот, сверившись с данными планшета. – Но процесс ускоряется, посол Делл. Вашему сыну необходимо срочно найти ментально изолированное пространство.
– А склады для хранения и переработки урожая не подойдут? – предложила я. – Они достаточно далеко от жилой части острова и...
– Нет! – категорично отказался Тэймин.
Его отец и мастер Ренн понимающе переглянулись, а я вспыхнула. Как-то не подумала, что после того, что там между нами произошло, Тэймину будет сложно сохранять в памятной обстановке спокойствие.
Ни на кого не глядя, он продолжил:
– Есть одно место в той части побережья... зимние пещеры плывчи. Я предпочел бы провести время там, в естественных природных условиях, а не в искусственной постройке. И один, без мастера Ренна, отец. Он меня сейчас... будет отвлекать.
– Ты уверен, сын? – нахмурился посол Делл. – Он бы надёжно подстраховал тебя.
– Уверен, – с нажимом ответил Тэймин, ставя жирную точку в неприятном разговоре. – И у меня только одна просьба.
– Я слушаю.
– Пусть Гайя Фай проводит меня в пещеры плывчи. Ей ничего не грозит. Если что-то пойдет не так, она всегда может обездвижить мое тело через контроллер маски. Это ее право.
Мара Танн, уже переместившаяся из лазарета в фойе, куда мы спустились всей толпой вместе с присоединившимся мастером Фьоллом, была крайне недовольна задержкой. И даже не столько из-за того, что к нашему визиту Великая Госпожа может скончаться, сколько из-за матери. Космозонка только что закончила краткий, полный намеков, эмоциональный разговор с ней по коммуникатору и горела желанием поведать все подробности лично. Надежда воскресить в родительнице жизненный азарт и былые амбиции буквально поджаривала ей пятки.
– Сколько вас придется ждать? – хмуро уточнила она. – Час, два?
– Полчаса, – отрывисто ответил вместо меня Тэймин, резко выбиваясь из образа молчаливого раба и не скрывая своего нетерпения распрощаться со всеми на ближайшие сутки. Присутствие множества разумов вокруг всё больше начинало его напрягать.
Космозонка изумлённо уставилась на него. Впервые раб, не считая ее собственного брата, обратился к ней без приставки «госпожа».
– Однако! – пробормотала она. – Гайя, вы понимаете, что, согласно рабскому регламенту, ваша наглая собственность только что заслужила двадцать ударов плетью? Вы совсем распустили своих рабов. Во всем нужно знать меру.
Опасаясь, как бы Мару Танн при всей ее толерантности к моим причудам не переклинило, я быстро сказала:
– Он будет наказан.
– Неужели? – с сомнением протянула она. – Я так понимаю, он ваш любимчик. Решила бы даже, что персональный ублаженец с перспективой стать первым мужем, если бы не маска. Таких в мужья не берут.
– Почему?
– Рабы в масках, говорят, психически опасны, неуравновешенны, непредсказуемы. Представляете, вот сделаете вы его первым мужем, насладитесь покорным обожанием... и попутно смазливым лицом, если оно вас не разочарует... а наутро новоиспечённого муженька вдруг торкнет, и вот вы уже лежите бездыханная, придушенная теми же ручками, что вас так горячо ласкали ночью. И плевать ему на то, что по закону его ждёт мучительная смертная казнь. Тем более, что при наличии запаса изворотливости можно и сбежать... Ошейник и маска-то уже не преграда.
Какая-то острая мысль из всей этой речи царапнула краешек моего усталого и обеспокоенного сознания, но появившийся в дверях фойе Грай спугнул ее.
Мара Танн с нескрываемым вожделением оглядела его и даже не заметила, что уже второй раб нарушает при ней регламент тем, что не стал опускаться на колени.
– Ладно, – решила она. – Матушка обещала сразу известить, если у Великой Госпожи появятся признаки скорой агонии. Подожду в гостиной, Гайя...при условии, что ваш телохранитель будет всё это время охранять мое хрупкое тело.
Последнюю фразу Мара Танн произнесла таким многозначительным тоном, будто вознамерилась во что бы то ни стало изнасиловать ничего не подозревающего Грая. Последний, услышав ее слова, смерил упомянутое тело оценивающим взглядом и быстро опустил голову, чтобы спрятать кривую усмешку.
Обычного отвращения, которое Грай проявлял к большинству космозонок, в палитре видимых эмоций я не заметила. Были только поверхностный мужской интерес да насмешливо-пренебрежительное любопытство, навеянное вчерашними воспоминаниями о ее пьяных откровениях на празднике.
– Госпожа Гайя? – вопросительно произнес он.
– Да, Грай, – кивнула я. – Будь так любезен, составь компанию младшей госпоже Танн.