В ее голове уже формировались красочные фантазии, как именно она бы с ним «поладила». Как ни странно, для высокопоставленной потомственной космозонки ее пристрастия были довольно демократичны и больше соответствовали мягким ролевым кинки-играм, чем жёсткому БДСМ. Но всё же видеть в ее мыслях трансляцию обнаженного Грая с торчащим членом в кожаной сбруе, который смотрел снизу вверх нахальными глазами и вылизывал ее изящные ступни с ярким педикюром на ухоженных ногтях... было уж слишком неловко. Поэтому я напомнила ей о лимите времени и поспешила выйти из гостиной.
Вместо «глухого дворецкого» у парадного входа Великих Чертогов нас встретила крайне взволнованная космозонка в черном брючном костюме. В руке она держала коммуникатор, который то и дело вибрировал – то тщетно побуждая хозяйку принять звонок, то выплевывая на экран сообщения.
С виду женщина казалась ровесницей Великой Госпожи, искренне переживающей трагедию. Но впечатление оказалось ошибочным, и переживала она совсем по другому поводу.
– Матушка! – воскликнула Мара Танн. – Знакомься, вот она, та самая госпожа Гайя Чудо-Юдо.
– Средняя госпожа Ойсу Танн, – с нетерпеливой властностью представилась космозонка. – Это правда? У вас есть раб по имени... Норт?
– Рада знакомству. Да, есть такой раб.
Ойсу Танн прикрыла глаза, заново переживая надежду и потрясение, затем взяла себя в руки. Она действительно очень сильно любила сына – как, впрочем, и дочь, но последняя была защищена существующей системой матриархата, поэтому все материнские тревоги были с самого рождения отданы бесправно ущербному ребенку..
– Идемте. Великая Госпожа при смерти, отдадим ей последние почести... к тому же она желала поговорить с вами... Но после вы расскажете мне всё, – горячо добавила средняя госпожа Танн и воинственно припечатала: – А затем напишете договор купли-продажи на мое имя!
Вся ее воинственность происходила из опасения, что новая хозяйка ее сына начнет артачиться и выторговывать себе кучу сложновыполнимых услуг. Но я только пожала плечами и коротко ответила:
– Хорошо.
Напряжённая осанка Ойсу Танн немного расслабилась. Она махнула рукой, приглашая следовать за ней, и первой направилась в бесконечный лабиринт однообразных коридоров.
Великие Чертоги сегодня прямо-таки кишели обеспокоенными подданными Великой Госпожи. Все их тревоги однако сводились к мыслям о собственном будущем и попыткам предугадать те повороты судьбы, к которым их приведет политика той, что возьмёт власть в свои руки. Большинство и не сомневалось, что ею окажется очаровательная интриганка Фирэлея Танн.
С приближением к покоям мою макушку и виски сдавило ощущением присутствия знакомого лениво-любопытствующего разума.
«Хороший день, дитя, – прошептал Тигарден-2. – Мои усилия в этой линии событий предвещают успех...»
«Не уверена в этом, – возразила я. – Великая Госпожа умирает, а советница вот-вот захватит власть.»
«Я тоже так считал... но Саолл говорит, что большое пространство всегда преодолевается маленькими прыжками... и это не метафора.»
«Это слишком туманное замечание в нынешней ситуации, чтобы я могла оценить его достоверность. Ты пришел с какими-то конкретными советами или так, пофилософствовать? Я ужасно устала.»
Меня до сих пор раздражало воспоминание о том, через какие эксперименты пришлось пройти, чтобы активировать контроль над своими способностями, и это раздражение выразилось в нежелании поддерживать демагогию планетарного разума.
«Мнительное дитя, – ничуть не обиделся Тигарден-2, – я пришел сказать, чтобы ты непременно попросила ту, что угасает, снять блокирующие устройства с моего будущего кибер-админа, мастера инфомерности. И с его сестры тоже. Когда разум пребывает на грани физической смерти, легко ему внушить нужные решения...»
«И без твоих напоминаний собиралась попросить», – проворчала я.
«Тебе отказали бы в просьбе, – последовал ответ. – Мое властное умирающее дитя даже сейчас стоит на страже репутации и понимает, что последствия этого решения могут разрушить многие сложившиеся устои общества...»
«А как насчёт благодарности за попытку спасения?» – возмутилась я.
В голове раздался сочувственный смешок.
«Наивное дитя... Среди тех, кто обременен властью, нет места безоглядной благодарности, есть только трезвый расчет. Но не печалься. Раздул я в меркнущем сознании несчастной жажду мести. Теперь она мечтает наплодить проблем для той, чьей волей ее ночью погубили...»