— Бутылку содовой!
Мартон помчался вверх по лестнице в склад. В темном складе стоял холодильник. Мальчик открыл дверцу, полез в шкафчик и вытащил бутылку содовой воды. Послышался звон. Опрокинулся стакан с малиновым сиропом жены Иллеша.
«Ну, быть скандалу», — подумал мальчик.
Дядя Иллеш посмотрел на часы, висевшие над дверью.
— Десять часов!.. Мартон, опусти штору.
В воскресенье полагалось закрывать в десять часов утра. Постовой полицейский уже шел контролировать. Минута опоздания — штраф пять форинтов. Годами продолжавшаяся борьба за воскресный отдых в торговле дала результаты. Штраф предложили сами торговцы: ведь если не будет денежного штрафа, то такие Иллеши, которые работают без приказчиков, свободно могут торговать весь день.
Мартон зацепил палкой с крючком за кольцо шторы, дернул, и она опустилась. Стемнело. Только сквозь верхнее окно проникал грязноватый свет. Покупатели с улицы больше не приходили, оставшиеся в лавке уходили через черный ход. Из склада можно было пройти в кухню, а оттуда — во двор. По этой дороге прибывали новые покупатели. Так что оживленная торговля продолжалась, только г-н Иллеш пыхтел иногда:
— Не шумите! Полицейский услышит.
А полицейскому важно, чтобы спустили штору. В лав ко можно было делать что угодно. Г-н Иллеш благословлял свою прозорливость: он нашел лавку с двумя выходами и два раза в день угощал полицейского ликером.
К двенадцати часам народу со двора стало идти все меньше, а после полудня торговля и совсем прекратилась: всюду обедали.
Мартон подошел к своему отцу-воспитателю и выложил перед ним скопившуюся в кармане халата мелочь. Они принялись подсчитывать приход. Г-н Иллеш сидел в кассе и раскладывал мелочь стопками. Бумажные деньги и золото г-н Иллеш вылавливал из общей массы денег.
Подсчитав выручку, они зажгли керосиновую лампу. Жена бакалейщика слезла с дивана, и прислуга подала обед.
Госпожа Иллеш вздыхала. Лицо ее было одутловато, под глазами висели мешки. Она лакала суп, как кошка, иногда облизывая уголки губ, и старалась не замечать Мартона. Она ела свою особую пищу и беспрерывно пила малиновый сироп.
— Подвинься, — зашипела она на мальчика, — и не клади локти на стол!
Мартон снял локти со стола и подвинулся.
— Дай мне холодный сироп!
Мартон с кислой миной подошел к холодильнику и вынул пустой стакан.
— Ты опрокинул мой сироп? — закричала жена Иллеша.
— Да, — сказал мальчик тихо.
— Один убыток за другим причиняешь! И это называют помощью!
— Да замолчи ты! — прикрикнул на нее г-н Иллеш. — Зачем ставишь туда стакан? Не может же ребенок в этой суете следить за всем.
— Что за ребенок? Мартон, а не ребенок! Он для тебя уже дороже меня! Ой, господи! Я уже никому не нужна…
После обеда г-н Иллеш переоделся.
— Мартон, я поведу тебя в клуб торговцев. Пошли!
Он дал мальчику на дорогу большой длинный леденец. Леденец был такой крепкий, что раскусить его было нельзя. Мартон сосал его с полчаса, наконец ему стала противна его приторная сладость, и остаток конфеты он бросил в урну.
Придя в клуб, г-н Иллеш сел за карты. Мартон смотрел и, не зная игры, скучал. Г-н Иллеш заказал черный кофе. Две трети маленькой чашки он выпил сам, а остаток отдал Мартону.
Мальчик читал «Газету торговцев», из нее он узнал, что центнер цейлонского риса вздорожал на форинт, а горох подешевел, что дядя Иллеш покупает за шестьдесят крейцеров сто сорок штук конфет, за которые ребята платят по крейцеру. Мартону захотелось спать.
— Кто этот мальчик? — спросил г-на Иллеша его партнер по картам.
— Мой воспитанник.
— Ах, так…
Господин Иллеш играл в карты, курил сигары, а Мартон сонными глазами смотрел в окно. По улице шли люди. Он всю неделю не был дома, а теперь бакалейщик, вместо того чтобы отпустить его, задерживает здесь. Г-н Иллеш нарочно не отпускал его, чтобы Мартон отвык от старого дома. Кроме того, и жена убеждала его: «Если мальчишка будет ходить домой, он всю лавку им перетаскает».
Мартон встал и подошел к окну, потом сел, снова встал. «Что делают мама, братья?..»
— Ну, что с тобой? — спросил его г-н Иллеш.
— Я хотел бы пойти домой, — ответил Мартон.
Бакалейщик не спросил даже, что разумеет он под «домом»: Фицеков или его лавку.
— Ну, иди. Когда ты вернешься?
— Или вечером, или с утра.
Мартон сбежал вниз по лестнице. Быстрыми шагами пошел по улице Кирай на площадь Гараи. Мальчик был так рад, что по площади Гараи уже бежал. Он помчался вверх по лестнице на второй этаж и ворвался в квартиру. Радостно задыхаясь, обнял мать за шею.