Ночи не было. Не было утра и повседневных забот. Были поиски, осознание, поиски, страх, поиски, боль, поиски. А потом забвение, перемешанное с давними воспоминаниями. Забвение в алкоголе и сне.
Когда Джим потерял родителей, он нашёл утешение в Лиссе.
Когда Джим потерял Лиссу, он остался один. Совсем.
Навсегда.
Затёкшее тело реагировало на каждое случайное движение яркой болью. Джим закинул голову назад, прислонился затылком к холодной стене. Сделай он это резче, голова раскололась бы надвое. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Холод пронзил лёгкие, оцарапал горло и заставил закашляться.
Новой головной болью вспыхивали воспоминания. Слишком яркие, чтобы и дальше сопротивляться им. Джим пошарил по деревянному полу рядом с собой, задел пальцами стеклянную бутыль. Пустая, она покатилась в сторону и оглушающе громко ударилась о стену. Джим поморщился. Он уже видел себя, возвращающегося с охоты.
Он больше не мог сопротивляться собственной памяти.
Снег весело трещит под ногами, когда Джим пробирается через непротоптанную – ночью снова была метель – дорожку. За спиной раздаётся голос Джонатана: «Не беги, куда торопиться?» Ему вторит Зверь: «Никуда не денется твоя красавица!» Джим улыбается, но лишь ускоряет шаг. Он идёт впереди всех. Он хочет первым войти в деревню, встретить привычный уют размеренной жизни и увидеть Лиссу. Он думал о ней всю охоту. Он вспоминал её внезапный порыв, её объятья – неловкие из-за тёплой одежды – и растворялся в тепле, разливавшемся от сердца по всему телу. Ему чудилось, что Лисса была рядом, за соседним деревом. Он, кажется, совсем помешался… Но даже если это так, Джим не жалеет. Его любовь – не болезнь. Любовь вообще не может быть болезнью.
В таверне Лиссы нет, и широкая улыбка Джима гаснет. Он чувствует неясное волнение. В лицах мужчин, с которыми расстался около часа назад на площади, и в лицах женщин, которые в это время заняты обычно хозяйством, Джим видит беспокойство и… сочувствие. Когда он появился на пороге, отчётливо услышал всхлипы. Он видит забившуюся в угол зарёванную Мэгги. Рядом с ней Зверь, нежно обнимает её и прячет взгляд. Проходит несколько минут, и Мэгги вдруг вскакивает, подлетает к Джиму, стискивает его плечи слабыми пальцами и лепечет что-то неразборчивое, совсем непонятное. И всё плачет, и плачет, и плачет.
Потом Зверь рассказывает всё, что услышал от Мэгги. Рассказывает коротко, отрывисто, изредка срываясь на эмоции. Он говорит совсем недолго. На столе перед Джимом вырастает одна пустая кружка с оседающей пеной на стенках.
– Вы искали её? – глухо спрашивает Джим. Он смотрит в одну точку, навалившись на стол. Весть об исчезновении Лиссы давит ему на шею и плечи.
– Конечно! Конечно, мы весь день искали, вернулись очень поздно. Но только в предлесье… Было страшно уйти дальше, поднималась пурга… И… Я пы-пыталась пройти дальше… Фонарь… Сильный ветер и затух… – Мэгги, задушенная рыданиями, устало осела на табурет и уткнулась в руку мужа.
– Я думаю, они пошли к горе, – мрачно говорит Джон, прижимая к себе Мэгги так сильно, будто это она сейчас сорвётся и убежит в лес.
Джим молча смотрит на них и чувствует, как сквозь пульсирующую боль в груди пробивается зависть. Пробивается маленькими иглами, очень острыми, ранящими до крови, но слишком короткими, чтобы вытащить. Джон и Мэгги всегда были вместе, сколько Джим себя помнил.
– Я… Дерек… Лисса.
Джим слышит только обрывки фраз Мэгги. Остальные слова теряются в судорожных всхлипах и мокрой от пота рубашке Джона. Она так сильно к нему прижимается, будто хочет срастись в одно двухголовое существо, самое прекрасное для них и уродливое для других. Джиму нестерпимо хочется отодрать Мэгги от руки Джона, усадить подальше, за соседний стол, а лучше выпроводить за дверь. Он закрывает глаза и сжимает кулак так, что ногти врезаются в грубую кожу ладоней.
– Тебе бы поспать, – Джона говорит осторожно. Так он крадётся по снегу в безветренную погоду перед тем, как нанести смертельный удар беззащитному зверю. – Мы все очень устали. От таких поисков не будет смысла, и…
– Нет, – тут же обрывает Джим. Он знает, к чему ведёт Зверь.
– Послушай, ты, скорее, потеряешься сам…
– Я хорошо знаю лес. Я не устал.
– Да, но одному идти нельзя.
– Ты ходишь, и я пойду.
Джим вскакивает, задевая стол. С грохотом падает пустая кружка.
– Но я никогда не хожу к горе, – возразил Зверь, осторожно отодвигая от себя Мэгги. – Тем более без подготовки. Это тяжёлое путешествие, нужно время.
– Его у нас нет.
– Не торопись отдать своё сердце стуже, ты всегда успеешь сделать это.