— Ничего, полковник, отыграетесь… Карта ведь дура…
— Дай бог, дай бог! — вздохнул полковник.
Некстати встретился со мной у Шатилова этот болтливый человек. Я сел рядом с ним и принялся разглядывать свои ногти.
В приемной сидели важные офицеры, также ожидавшие аудиенции. Три-четыре чопорных дамы неопределенного возраста, хорошенькая блондинка со взбитым коком и мрачного вида штатский с георгиевской лентой в петлице.
А этот болтливый полковник все распинался о моих подвигах в казино.
— Вы; полковник, служите при штабе ставки? — спросил я, чтобы прекратить его болтовню.
— Нет, знаете ли, тут особое дело, — снижая голос, сказал он, отводя меня к окну. — Я ведь служу по интендантской части. В свое время Военно-интендантскую академию окончил, на Юго-Западном корпусным хозяйством ведал, и здесь… — Он еще дальше оттащил меня в угол и еле слышно прошептал: — Склады у меня кем-то разворованы… Английское обмундирование, запасы белья, ботинок, сапог, французское солдатское сукно пропало… и пудов так четыреста, а то и все шестьсот мясных консервов — корнбефа, сгущенного молока тонны полторы разворовали, мерзавцы!
— Кто ж это постарался? — с комическим участием спросил я.
— Кабы знать, кто… В том-то и дело, что найти никого не можем, а генерал, — он кивнул головой на дверь в кабинет Шатилова, — бушует, рычит, как тигра лютая. «Если, говорит, в пять дней похищенного или виновников не найдете, под суд всех…» Под расстрел грозит… Помилуйте, а при чем я? Ведь меня тут в это время и не было, я в Бахчисарае находился…
— Господин Базилевский, — входя в приемную, произнес адъютант, — его превосходительство ожидает вас.
Застыв на полуслове, мой «невинный» интендант мотнул мне головой, и я вошел в кабинет Шатилова.
— Рад вас видеть, господин Базилевский, — поднимаясь и идя мне навстречу, сказал генерал. Это был очень воспитанный и вежливый человек, своей простотой и непринужденной манерой общения сразу же располагавший к себе. Он пожал мне руку и, обращаясь к высокому, тоже поднявшемуся с места моложавому генерал-майору, представил нас: — Генерал Артифексов — Евгений Александрович Базилевский.
Мы церемонно раскланялись друг с другом.
— Теперь прошу садиться, и сразу же приступим к делу. Я охотно уделил бы вам и час и другой, но дела. — Он показал рукой на бумаги, лежавшие на столе. — И главное — люди. Вы видели, сколько их там, за дверью.
— Ваше превосходительство, говорите со мной столько, сколько в вашем распоряжении минут, я и понимаю и вижу, как беспредельно загружены вы.
— Да, да, — кивнул он. — А теперь к делу. Генерал Артифексов и вы будете как бы пестовать иностранных гостей. Генерал — по военной, вы же — по гражданской, общественной и духовной линии.
Я молча поклонился генералу. Артифексов вежливо улыбнулся.
— Ваше знание многих европейских языков, светские манеры, независимое положение в обществе — это то, что особенно ценится нами. Генерал же один из наших лучших военных дипломатов, разносторонне образованный человек. Я рад, что познакомил вас. Алексис, теперь расскажите мне и господину Базилевскому план ближайших встреч с парламентариями наших союзников.
— Он очень прост. Сегодня и завтра господа социалисты и либеральствующие Митрофанушки из европейских буржуа хотят повидаться с народом, то есть с рабочими и населением Севастополя.
— Ну, ну, Алексис, воздержитесь, — с укоризненной улыбкой погрозил ему пальцем Шатилов, — ведь это ж наши друзья, общественное мнение, опора за границей…
— Прошу прощения, ваше превосходительство, но для меня эти ограниченные люди, играющие в социализм и потакающие большевикам, честное слово, глупцы и невежды, — изрек генерал-дипломат из ставки, — ведь они ж рубят сук, на котором удобно и спокойно сидят… Не будь нас, завтра же большевистские орды бросятся на Запад, и красная зараза сметет как этих сытых социалистов, так и либеральных рантье.
— Это-то так, но сейчас они нужны, и надо с ними держаться по-иному, — посоветовал Шатилов.
— Что мы и делаем, иначе разве они бы показались в Крыму. Не беспокойтесь, ваше превосходительство, мы с господином Базилевским отлично справимся со своей задачей.
— Абсолютно согласен с вами, генерал, — сказал я. — Если говорить честно, то эти ограниченные и тупые представители рабочих и социалистических организаций Европы просто сытые мещане, нечто вроде откормленных гусаков, которых завтра отвезут на бойню.
— А вы заметили, что среди них есть и евреи… — начал Артифексов.
— И тем не менее их надо гостеприимно принять, повозить по городу, окрестностям Севастополя и выполнить указание ставки, — возвращаясь к своей неоконченной фразе, продолжал Шатилов, — а оно заключается в следующем: вчера мы хорошо провели встречу с делегациями Запада.