Наступила тишина. Мы оба молчали. Хотя Анна Александровна внешне была спокойна, я чувствовал, что она взволнована.
— Но почему вы поверили мне? Ведь я всего-навсего жулик, — еле слышно прошептал я.
— Я уже говорила вам об этом. Вы хотите быть с нами?
— С вами? Всю жизнь!
Анна Александровна поняла, конечно, мою горячность, но не подала виду.
— Тогда надо действовать. Медлить нельзя, тем более что документы через день-два будут переданы на яхту «Лукулл».
— Врангелю?
Она кивнула головой и, что-то обдумывая, долго молчала.
— Завтра, — наконец сказала она, — надо завтра. Вы не боитесь?
Я покачал головой.
— Этот несгораемый ящик — пустяк. Открыть его ничего не стоит. Но что я должен взять?
— Там пакет в зеленой обложке, небольшой, похож на дневник. Он невелик, легко спрятать в кармане, перевязан двумя шнурками крест-накрест. Хотите знать, что в пакете?
— Зачем мне это? — равнодушно ответил я.
Она, видимо, осталась довольна моим ответом.
— Что-нибудь еще нужно взять из сейфа?
Анна Александровна резко повернула голову и быстро спросила:
— Деньги? Вы говорите о них?
У меня пересохло в горле от обиды.
— Анна! — горько воскликнул я.
— Простите. Я сказала не подумав…
Мы опять стали такими же «мужем» и «женой», как и раньше. Вели общий, ничего не значащий разговор, были в кафе «Ночная роза», потом долго гуляли и поздно, часов около двух ночи, вернулись в отель.
***
Утром, после завтрака, мы вышли в город. Стамбул уже проснулся. Его улицы заполнили турчанки с полуприкрытыми лицами, попрошайки, дервиши, гадальщицы на картах, греки и турки, шумно игравшие в нарды.
— Анна, на операцию я пойду через час. Где мы встретимся после нее?
— На углу Гран рю де Пера, возле кафе «Токатлиана», есть небольшой кинотеатр. Через час я буду ждать вас в его фойе.
— Если через три часа мы не встретимся на условленном месте, немедленно уезжайте отсюда: если меня схватят, непременно задержат и вас, ведь мы — муж и жена.
— Вы не уверены в успехе?
— Уверен абсолютно, но для неуспеха всегда найдется один-два шанса из ста…
Она кивнула головой.
— Берегите себя… Мне будет тяжело, если…
— Спасибо!
Мы молча пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
***
Я вошел в здание бывшего русского посольства. Как и вчера, все уголки двора, скамьи у сада, ступени лестницы и подъезд были забиты беженцами. Но сегодня их было еще больше.
Я пробрался через толпу, поднялся в бельэтаж и молча показал свой пропуск офицеру с трехцветной повязкой на рукаве. Усталыми, мутными глазами он пробежал по нему и хрипло сказал:
— Прошу вас.
Видимо, он провел бессонную ночь в борьбе с толпами беженцев, осаждавших вход в главную канцелярию.
В коридоре я увидел мрачного на вид генерала с бородкой и черными усами. Это был Кутепов, один из наиболее влиятельных врангелевских военачальников. Он даже не взглянул в мою сторону. Мимо меня прошел высокий, худощавый офицер, неестественно крививший рот.
— Вы не знаете, генерал Артифексов дома? — обратился он к одному из бесцельно бродивших по коридору людей.
— Кажется, нет, — вяло ответил тот.
— Он только что вместе с генералом Кутеповым спустился по лестнице, — уточнил другой.
Офицер быстро пошел в указанном направлении. Я повернул за ним, понимая, что юнкер-часовой несмотря на мой пропуск, вряд ли пропустит меня в квартиру. Ведь ни Кутепова, ни Артифексова не было дома. Следовало что-то придумать. Я открыл дверь в большую, похожую на залу комнату. Вдруг один за другим раздались три револьверных выстрела. Я увидел, как офицер, разговаривавший с Кутеповым, покачнулся и рухнул на пол.
В противоположную дверь пробежал высокий офицер, только что спрашивавший генерала. У самого выхода Он еще раз выстрелил, но уже в воздух и исчез за дверью.
«Сейчас или никогда! Потом будет поздно», — пронзила меня мысль.
Я бегом бросился к квартире Артифексова. Тот же самый румяномордый глуповатый юнкер стоял на часах, выпученными глазами глядя на меня.
— Скорей на помощь генералу! — крикнул я, толкнув растерявшегося часового в спину. Внизу раздался еще один гулкий выстрел. — Не медлите… Вы же с винтовкой! Я заменю вас!
Юнкер, подхватив винтовку, опрометью бросился по коридору. Мгновенно я вбежал в комнату. Здесь не было никого…
Я захлопнул дверь. В минуту я открыл наборной отмычкой несгораемый ящик. Это не представляло труда даже для самого захудалого взломщика. Слева лежал пакет в зеленой обертке, прошнурованный и опечатанный по краям. Справа — какие-то бумаги, золотые часы, кольца, тугие пачки николаевских денег. Я запер сейф, положил зеленый пакет в карман и спокойно вышел в коридор. Юнкера-часового все не было. Со всех сторон неслись крики. Кто-то громко плакал. Шум нарастал. Надо было уходить.