Греков поморщился и недовольным тоном сказал:
— А ты не вой, не вой! Здесь не базар. За что забрали-то?
— Го-во-рят, большеви-ик… — глотая слезы, сказала женщина. — Го-осподи, какой он большевик… тихий такой, смирный, всего три месяца, как из плена германского пришел, а тут его опя-ать…
— Тихие-то всегда самой сволочью бывают… Ну ладно, зайди через неделю, разберусь. Только, матушка, заранее говорю: если большевик или какой-нибудь там политический, не помилую, да и сама не ходи — выпорю.
— Го-осподи, — простонала женщина, — никакой он не большевик. Просто война ему вовсе надоела… С пятнадцатого года воюет, два раза на фронте, ранетый, в плену год сидел. До семьи только добрался, а тут опять его забирают…
— А-а-а! Дезертир, воевать, значит, не хочет… Ну, голубушка, тут ему сам господь бог не поможет. Во всех цивилизованных армиях насчет дезертиров один закон — пуля.
— Да он лее ведь ранетый, больной…
— Ничего поделать не могу. На то есть медицинская комиссия. За-кон! — снова поднимая над головою палец, важно произнес Греков и, останавливая взгляд на девочке, словно лишь только сейчас заметив ее, сказал: — Как человек и отец семейства, я могу сделать лишь одно: устроить тебе и дочке свидание с мужем. А ты посоветуй ему не валять дурака… пусть служит и этим оправдает себя в глазах начальства. Адъютант, — крикнул градоначальник, — устройте им свидание! Ну, а теперь иди, да воздействуй на своего дурака, а то… — и Греков выразительно провел пальцем по горлу.
Тут только он увидел стоявших в дверях консула Анастасиди, священника и сопровождавшего их грека.
— А-а-а! Здравствуйте, господа, какие ветры, какие дела занесли вас в мою обитель? — делая шаг к ним, опросил градоначальник.
— Печальные события прошлой ночи, господин полковник, — кланяясь, учтиво ответил консул.
— Этой ночи? А что случилось? Не слышал, ничего не слышал, — пропуская в кабинет гостей, сказал Греков.
— Прием закончен, можете идти, господа, — сказал адъютант, — а ты, тетя, пройди в седьмую комнату вот с этой запиской. Там сделают, что нужно, — обращаясь к женщине с ребенком, добавил он.
— Господин офицер, господин офицер, а мы час ждем!.. Господин адъютант, а как же наше дело? — окружая адъютанта, заволновались остальные просители.
— Ничего не знаю, господа. Прием окончен. Вы сами видели, что к градоначальнику прибыл представитель иностранной державы, — важно сказал адъютант и приказал казакам очистить комнату от просителей…
— Убили и ограбили! И намного? — полюбопытствовал градоначальник, выслушав консула.
— Точно не известно, но, во всяком случае, общая сумма похищенного велика.
— И вся в валюте?
— Преимущественно, хотя должны были быть и николаевские и керенские деньги. Я думаю, что, имея такие веские улики, как похищенные золотые вещи, наличие живого свидетеля, господина Апостолаки, видевшего и грабителей и подосланного ими кавказца, — указал консул на тревожно глянувшего на него подручного, — а также и нашего почтенного настоятеля, который также мог бы узнать этого человека, я думаю, что преступление, если за него возьмутся опытные люди, сразу будет раскрыто. Как консул страны, которой нанесен урон, я настаиваю на этом. Преступники никуда не могли скрыться за одну ночь, они, по всей вероятности, еще в Ростове. Это облегчает работу следственных властей. Нужно еще учесть то обстоятельство, что все грабители — кавказцы, что тоже поможет делу розыска. Я настоятельно прошу вас, господин полковник, передать это дело опытному человеку, найти и арестовать злодеев, а все похищенное у бедного Касфикиса отобрать у них и передать в греческое королевское консульство.
— Натурально! — согласился Греков. С минуту он напряженно о чем-то думал и затем решительно сказал: — Есть, есть, господин консул, такой человек. Решительный, опытный. В таких делах, что называется, собаку съел. Это войсковой старшина Икаев. Сам горец, кристальной чистоты и честности человек. Он распутает это дело.
— Я слышал фамилию этого офицера. О ней много говорят в городе… конечно, хорошего, хорошего, н-но… — консул замялся, — но, видите ли… Я, конечно, вполне доверяю вашему выбору, однако полковник Икаев сам горец, кавказец, у них, на Кавказе, как говорят, свои обычаи и законы, и я боюсь, что если следствие обнаружит своих… — консул поправился, — то есть горцев своего племени, то полковник Икаев, связанный обычаем и традициями и прочими условностями гор, не сможет…