Самым сильным впечатлением в Германии для всей моей оравы было посещение Байрейтского театра, где мы слушали «Кольцо Нибелунгов». Э-эх, жаль, что Вагнер уже скончался. Был бы жив — умер бы от перепоя на банкете, который мы закатили бы в его честь! Какой все-таки восторг — услышать гениальную музыку в том виде, в котором ее и задумал создатель. Эти вагнеровские трубы, которые специально сконструировали для его опер, этот огромный оркестр, этот амфитеатр с изумительной акустикой — поистине это сказка — настоящая волшебная сказка!
Когда в «Золоте Рейна» в финале оркестр взревел на всю свою мощь — видит небо, я думал, Моретта сломает мне пальцы! Она с такой силой стиснула мою ладонь, что изрядно поранилась своим же собственным кольцом. Ну и мне, соответственно, досталось… А все же великий композитор — Вагнер. Махаев аж слезы утирал в момент гибели Зигфрида. Шелихова тоже пробрало. Да, воздействие музыки на дикие умы — это что-то!..
Ровно через полгода после Рейха я оказываюсь в Северо-Американских Соединенных Штатах. За эти полгода я со своей верной свитой успеваю посетить Австро-Венгрию, Италию, Испанию, Грецию, Сербию, Болгарию и Черногорию. Все было не так уж плохо, хотя не обошлось и без эксцессов…
Собственно, после Германской империи наш вояж по Европе пошел несколько наперекосяк. Началось все, разумеется, в двуединой монархии. Кой черт меня дернул отправиться на Сокольский съезд?! Чехи-то пьют еще похлеще нашего, и, само собой, мы надрались до посинения. Я практически не помню, что было после первой половины съезда, но наутро явившийся заниматься рукопашным боем Шелихов любезно проинформировал меня о том, что «дал ты им вчера, государь!». Что именно и кому я дал, он был не в состоянии объяснить, а только глуповато улыбался и все повторял как заклинание: «Так им, батюшка, и надо, мордам нерусским! Так им и надо!» Поднятые по тревоге адъютанты тоже не смогли внести ясность в события вчерашнего дня, пребывая в состоянии, близком к коматозному.
Все разъяснилось, когда в мои апартаменты заскреблись чиновники российского консульства в Праге. Оказалось, что, будучи изумительно нетрезвым, я умудрился произнести перед соколами речь, которую вполне можно трактовать как призыв к «чешским братьям» переходить в русское подданство, поднять открытый мятеж против их законного императора и даже вроде бы обещал им помощь, причем не только поставками оружия, снаряжения и деньгами, но (вот ужас-то!) даже намекал на непременную вооруженную интервенцию! М-да уж! Теперь у наших дипломатов единственная задача: как не допустить распространения этой информации по всей Австро-Венгрии. А то ведь, не ровен час, Их Императорское Высочество Цесаревич может и не успеть выбраться из гостеприимных пределов соседней державы. Прям тут и порешат…
Дабы не искушать судьбу, мы рванули прочь из империи черного орла назад в Германию, затратив на сборы не более получаса. И уже оттуда, бочком и околицей, отправились в Италию через Швейцарию.
В Женеве обзавелись отменными часами, а я еще поискал каких-нибудь пращуров швейцарских армейских складников. И, представьте себе, нашел. Между прочим, совершенно такие же, как и привычные мне ножи ХХ века. Разве что рукоятки не пластмассовые, а костяные. Ну да это даже лучше. В руках не скользит…
В Италии посетили верфи Специи. Хорошие верфи. Посетили Ла-Скала. Хороший Ла-Скала… Посетили Ватикан. Хороший Ватикан… На улице Неаполя я привел своих спутников в восторг, познакомив их с пиццей. Тонняга и сноб Ренненкампф обнаружил, что «сие блюдо, государь, куда как оригинально», а простодушный Махаев, сыто рыгнув, сообщил, что «эта лепешка супротив селянки лучше!». Зато от спагетти с полипами моих ординарцев чуть не затошнило, да и адъютанты сочли, что уже чересчур. Ну-с, само собой, родные блины да лапша милее…
Хотел было отыскать Маркони и набить ему морду, да потом подумал да и плюнул. Охота руки марать. Ничего, если все пойдет так, как задумывалось, — про этого «Макарони» никто и не вспомнит.
Из Италии мы скорым маршем направились в Грецию к нашим единоверцам. Там мы поболтались по историческим руинам, приложились к ручке патриарха, отметились на балу у греческого короля и поприсутствовали на цирковом представлении, именуемом «парад греческой армии». Ха-ха. После достославного парада, на котором мне была продемонстрирована «несокрушимая мощь победоносной греческой армии», я был вынужден обсуждать перспективы русско-греческого военного союза. Какие они все-таки занятные, братья-единоверцы! Сдается, что греки всерьез полагают себя настоящим великим государством. Охохонюшки, уж эти мне маленькие народы…