— Хорошо, возьми кусочек железного листа и пойдем во двор.
Я помнил, что тол просто так от удара не взорвется, значит, надо его поджечь или инициировать взрыв. А чем? Взять капсюль, положить на кристаллы, сверху капсюля поставить гвоздь, ударить по нему молотком и получить молотком в лоб? Нет, спасибо… Тогда попробуем просто сжечь… И вот горят наши кристаллы дымным пламенем, распространяя характерную химическую вонь.
— Вот тебе и краситель.
— Что это было?
— Сгорание довольно сильной взрывчатки, тринитротолуола, но значительно более безопасной при хранении, чем нитроглицерин или пироксилин. Ею легко начинять снаряды, потому что она легко плавится при 80 градусах Цельсия. Ее, в отличие от нитроглицерина можно бросать, при поджигании она только горит без взрыва. Вот если ей начинить тонкую стальную трубу, а еще лучше чугунную отливку с рубчатыми насечками и вставить детонатор ударного действия — вот тогда мало не покажется.
— И что мы будем с ней делать?
— Пока не знаю, надо подумать. С одной стороны, мы можем дать армии и флоту современное взрывчатое вещество. Чем там на флоте снаряды снаряжают, вроде пироксилином, а то еще и бомбы с черным порохом в крепостях сохранились. С другой стороны, стóит это вещество взять на вооружение бомбистам-террористам всех мастей, мало не покажется.
Тут я вспомнил слова маман "не удивлюсь, если узнаю, что ты связался с бомбистами" — вот и связался. На черта Генрих его выдумал, вот и ломай голову теперь.
— Генрих, пока ни слова никому о том, что получилось!
Тут нас позвали пить чай и за самоваром мы обсудили завтрашний визит господина Гайдебурова, что и как, а также, кому говорить. Сошлись на том, что я опишу ситуацию, как и для чего мы синтезировали краситель. Генрих расскажет, только популярно, практически как в привилегии, понятным языком, что он делал и покажет фокус в лаборатории. Потом опять слово возьму я и опишу злоключения с полицейскими следователями и как нас отпустили. Генрих настоял, что он расскажет как на него наорали в полиции, да еще тумака дали. Я только попросил его не волноваться и говорить медленно, а то он, незаметно для себя, перейдет на немецкий, как бывает всегда, когда он волнуется. Я предложил взять на себя описание полицейского произвола, чтобы не сгущать краски наподобие "Московского листка", но и не выставлять освобождение Ивана как мудрое решение отечественных Пинкертонов — в конце концов я защищал всех сам. С тем и разошлись.
Я долго не мог заснуть, все думал о тринитротолуоле. Мне не давало покоя то, что за полтора десятка лет до русско-японской войны армия могла бы его получить и испытать новые снаряды. Известно же, что наши тогдашние снаряды обладали слабым фугасным действием.[22] Толом удобно снаряжать снаряды, он устойчив к физическим факторам вроде влажности и температуры тропиков (вспомним состояние пироксилиновых зарядов во время похода Второй тихоокеанской эскадры). И вообще, русская пехота получила бы чугунные рубчатые корпуса гранат с залитым туда толом. Взрыватель дело вроде известное — и "карманная артиллерия" готова.
Может, получить привилегию на "безопасную взрывчатку"? Вон, Нобель сколько миллионов "поднял" на своем динамите, даром, что был пацифистом — потом премию обеспечивать чем-то нужно было… А может, просто написать письмо в Главное артиллерийское управление, так мол и так, дарю изобретение родному государству для победы над супостатами всех мастей.
С этими мыслями я заснул.
Утром, надев свой "спортивный костюм", опробовал новый спортинвентарь. Все отлично, гиря вот слегка тяжеловата еще, но это дело наживное. Занимался час, пока не пришла Настя и не погрела воды. Потом — водные процедуры и я бодр и свеж, готов позавтракать и творить великие дела. Одним словом, как ни крути, а все изобретения рано или поздно докатываются до способов как убивать себе подобных больше и быстрее. Даже вся наша химиотерапия была стимулирована боевыми действиями, поскольку войны выигрывают излеченные и вернувшиеся в строй солдаты, не ставшие калеками и не отправленные домой в виде обрубков. Вот с такими мыслями я и дождался прихода давешних газетчиков. Приняли мы их в кабинете, я рассказал в чем суть изобретения, потом инициативу взял Генрих и мы пошли в лабораторию. Он был в строгом костюме с солдатским Георгием, что сразу усмотрел отставной офицер Меньшиков. Он сразу спросил, за какое дело получен крест и Генрих ему объяснил, упомянув, что крест ему вручал нынешний император, тогда еще наследник-цесаревич, командующий Рущукской группировкой русской армии. Цесаревич еще поинтересовался, за что награждается аптекарский обозный унтер-вольнопер, уж не за удачно ли сделанный генералу клистир? Присутствовавший при сем командир Генриха, объяснил, что за боевой подвиг и спасение жизни офицера, на что цесаревич одобрительно похлопал Генриха по плечу. Сказал также, обращаясь к засмеявшейся при упоминании о клистире свите, что будь больше таких боевых унтеров, армия бы уже в Стамбуле была. "А что, — сказал тогда Александр Александрович, повернувшись к Генриху, — может, сдашь офицерский экзамен, буду рад поздравить прапорщиком, а так и до генерала дослужишься и офицерского Георгия получишь..".
22
Фугасностью называется способность взрывчатых веществ к разрушительному действию за счет расширения продуктов взрыва до сравнительно невысоких давлений и прохождения по среде ударной волны.