— Обещаю, — промямлил Козеф.
Ребенок пялился на них, и Полковник недовольно рявкнул:
— Да подгляди ты ответ наконец, черт подери!
Ребенок принялся листать одну из лежащих на столе книг, а Полковник снова обернулся к Козефу Й.
— Благодарю вас, — сказал он. — Теперь, если хотите, пойдемте посмотрим оранжерею.
Он поднялся, и Козеф Й. пошел за ним. Они вступили в щедро натопленную оранжерею, и выражение ненависти мигом улетучилось с лица Полковника.
— Вы разбираетесь в цветах, господин Козеф? — спросил он. — Это очень важно — разбираться в цветах.
— Разбираюсь, — сказал Козеф Й., — разбираюсь.
— Вот это, например, это что такое?
— Это петунии, — сказал Козеф Й.
— Какие к черту петунии? С чего вы взяли, что это петунии?
— Клянусь вам, что это петунии!
— Хватит, — сказал Полковник. — С меня довольно.
— Красный плющ, — понесло Козефа Й. — Сирень, магнолия, горный папоротник, подсолнух, бессмертник.
— Вернемся, — заклинал его Полковник.
— Гвоздика, гиацинт, крапива, щавель, ракита, лещина.
Полковник мягко сполз вниз и присел на ящик с землей. Подпер ладонями щеки и поднял на Козефа Й. озабоченный взгляд.
— Ты получил деньги? — спросил он.
— Нет, — сказал Козеф Й.
— Поди к кассирше и возьми деньги, — еле выговорил, совсем слабым голосом, Полковник. — Деньги большие. Они тебе понадобятся.
Потом порывисто обнял его и прошептал:
— Ах, давно же я ждал этого послания, благодарю…
Когда он выходил и был уже на пороге, его нагнал Ребенок и протянул ему какие-то коротенькие тюбики, обклеенные станиолем. Ребенок сунул тюбики ему в ладонь и заставил сжать кулак.
— Это что? — спросил Козеф Й.
— Батарейки для мегафона, — тихо сказал Ребенок.
28
Снаружи, немного поодаль от ступенек крыльца, он увидел Фабиуса. Старый охранник стоял, прислонясь к стене, и с рассеянным видом курил. Подле него на земле лежала скорчившись какая-то фигура, одетая в тюремную робу. Козеф Й. на миг приостановился, решая, что делать. Он не знал, ждет ли Фабиус его или он тут по делу. Постоял неподвижно, надеясь, что Фабиус подаст ему, к примеру, какой-нибудь знак. Но охранник смотрел прямо перед собой и, кажется, совершенно игнорировал его появление.
Видя, что старый охранник знака ему не подает, Козеф Й. шагнул в его сторону. Фабиус с трудом перевел на него взгляд, прикованный к невидимой точке. Фигура на земле сжимала голову руками, а колени подобрала к подбородку. «Доходяга», — подумал Козеф Й.
Старый охранник уставился на Козефа Й., не говоря ни слова, и тогда Козеф Й. указал на фигуру и спросил:
— Что с ним?
— Веду в лазарет, — скучно сказал Фабиус.
Услышав человеческие голоса, человек на земле приподнял голову. Он в самом деле был очень худ, с серым лицом. Под левым ухом виднелась безобразная опухоль, лиловая, мокнущая. Человек как будто бы узнал Козефа Й. и растянул рот в улыбке.
— Это серьезно? — спросил Козеф Й.
— Нет, — отвечал Фабиус. А через секунду-другую добавил: — То есть я не знаю.
Козефу Й. был невыносим безропотный взгляд фигуры. Он помахал рукой и собрался было убраться, когда Фабиус ухватил его за рукав.
— Господин Козеф, — сказал он упавшим голосом и примерно с таким же взглядом, как у фигуры, — помогите мне его довести.
Они взялись за отощавшего зэка и приподняли его. Взяли под мышки с двух сторон и поволоклись к лазарету. Человек, в порыве счастья и желая, вероятно, показать свою признательность, поворачивал голову то вправо, то влево, расплываясь в улыбке.
— Не больно-то легкий, — сказал Фабиус безадресно.
Козеф Й. кашлянул. Они вошли в приемную лазарета и посадили фигуру на стул.
— Вот и ладненько, — сказал Фабиус и скрылся в глубине коридора, вероятно, в поисках доктора.
Козеф Й. растерялся. Ослабевший зэк все время соскальзывал со стула, как будто у него было размягчение позвоночника. Поэтому Козефу Й. приходилось стоять рядом и подпирать его. Он цепко держал его за одно плечо, а человек по временам поднимал к нему голову с той же тупой, благодарной улыбкой.