— Скоро начнет, — пообещал Габерон, — Дальность действенного огня шестидесятифунтовок — около восьми миль. Между нами осталось тридцать пять и движемся мы со скоростью… скажем, двадцать узлов. Это значит, что если мы не сменим курс, то окажемся в зоне его огня менее чем через два часа. Как тебе перспектива поближе познакомиться с продукцией сталелитейных заводов Жан-Бара, Ринни?
Его тирада не произвела заметного впечатления на Алую Шельму, та лишь качнулась на каблуках.
— У вас недурные познания по части формандских канонерок, господин канонир. Приходилось служить на такой?
— На первой серии, не на третьей. Всего полгода.
— Видимо, служба там показалась вам чересчур опасной? Неудивительно. Никаких парусов, одни лишь паровые машины… Ничего не стоит испачкать копотью сюртук. Или даже изгвоздать в масле сапоги! Слишком уж много опасностей подстерегают воздушного волка…
— Отличный залп, капитанесса, — Габерон скупо улыбнулся, — Запишите себе еще одну победу в воздушном бою.
— «Малефакс»?
— Наш канонир совершенно прав, — в нарочитой почтительности «Малефакса» угадывался сарказм, — Это действительно канонерская лодка номер сто пятнадцать, серия «Барракуда». Порт приписки — Шарлемань, спущена на воздух три с половиной года назад, команда из сорока восьми человек, капитан — маркиз де Сезар, пятидесяти трех лет. На данный момент машины полностью застопорены, корабль подает сигналы бедствия в магическом эфире на общедоступной частоте.
— Откуда ты все это взял? — Габерон нахмурился, — Только не говори, что…
Оперируя обычными человеческими органами чувств, тяжело общаться с существом, парящим в переплетении невидимых чар. Улыбка «Малефакса» прошелестела по штурманской порывом теплого суетливого ветра.
— Есть две вещи, которые не изменятся в мире до тех пор, пока существует Роза Ветров. Самовлюбленность формандцев — и глупость их гомункулов.
— Они выполняют свою работу! Управляют внутренними системами корабля, обеспечивают навигацию и связь. Они не подглядывают за членами экипажа, не сплетничают, не наушничают, не впадают в летаргическую эйфорию в те моменты, когда как никогда нужны экипажу, не воруют чужие базы данных и не отлынивают от своих обязанностей!..
— Может, поэтому они столь беспечны?.. Два часа назад я взломал его защиту. Это было проще, чем обмануть старую слепую камбалу. Шаблонность мышления — не лучшее подспорье в магическом противостоянии.
— Так ты скрутил его?
— В шкотовый узел. Управлять я им, к сожалению, не могу, есть глубокие блокировки, которые мешают ему выполнять чьи бы то ни было команды, кроме своего капитана. Также я пока не смог добраться до бортового журнала и записи переговоров. Кажется, формандские небоходы особенно щепетильны по поводу этого.
— Лучше убирайся оттуда, — посоветовал Габерон, — Если команда обнаружит, что их гомункул взломан, разразится форменная буря. К твоему сведению, управлять главным калибром канонерки можно и в ручном режиме, без помощи гомункула.
— Едва ли кто-то это обнаружит, господин канонир. Как я уже сказал, этот корабль в течение нескольких часов рассылает в магическом эфире сигнал бедствия.
Бедствия? Габерон невольно уставился на изображение канонерки. Оно так и не стало цветным, но сделалось настолько четким, что по нему можно было заметить даже мелочи вроде искривления бронеплит и опалины на трубах. Но даже осмотрев корпус с обеих сторон, он не обнаружил никаких видимых повреждений. Надстройка и борта целы, рули на месте и не повреждены, на киле нет следов столкновения. Может, проблемы с машинами? От этой мысли, поколебавшись, он отказался сам. Паровые машины «Безье» отличаются громоздкостью, но при этом исключительно надежны, именно поэтому ими вооружили третью серию. Тогда что заставило канонерскую лодку королевского флота зависнуть в воздухе, пугая окрестных рыб паническим сигналом? И как она вообще оказалась на пути у «Воблы», в ста с лишком милях от ближайшей суши? Не в воздушный же бой она ввязалась в этом щучьем углу, здесь и воевать-то не с кем, разве что с медузами… Да и не воевал он, понял Габерон с непонятным облегчением, стволы носовой батареи зачехлены и смотрят ровно по курсу. С них даже брезент не сорвали.
— Не вижу причин для бедствия, — сказал он сдержанно, продолжая пристально изучать корпус канонерки, — Возможно, что-то с управлением или навигацией… В любом случае, надо немедленно прекратить движения. Поврежденный или нет, этот корабль прикончит старушку «Воблу» первым же залпом.
Алая Шельма лишь дернула плечом.
— «Малефакс», гомункул с «Барракуды» сможет ответить на наши вопросы?
— Сочтет за честь, капитанесса, — вкрадчиво произнес «Малефакс», — На данный момент я контролирую его на восемьдесят три процента. Спрашивайте у него что заблагорассудится.
Голос гомункула внезапно переменился. Сперва Габерону казалось, что это продолжает говорить «Малефакс», только неузнаваемо исказивший свой голос, сделавший его низким, невыразительным и каким-то подавленным. Так может говорить тяжело больной или выживший из ума. Без пауз, без выражения, без модуляций. С опозданием в несколько секунд он понял, что это уже вовсе не «Малефакс». Присутствующие в штурманской слышали голос гомункула канонерской лодки. Сперва голос этот был скрыт шорохом помех, но постепенно делался все звучнее и разборчивее:
— …сем гражданским и военным кораблям Формандской Республики. Говорит борт сто пятнадцать, порт приписки Жан-Бар. Сорок восемь градусов тридцать четыре минуты северной широты, семь градусов сорок пять минут восточной долготы. Терплю бедствие. Прошу немедленной помощи. Сообщение подается бортовым гомункулом в автоматическом режиме. Если вы можете принять его, немедленно окажите помощь или информируйте другие корабли поблизости. Всем гражданским и военным кораблям Формандской Республики!..
— Он талдычит это последние пять часов, — вставил «Малефакс», чей голос без труда перекрыл монотонное бормотание гомункула с канонерки, — Удивительно упорный малый. Но мощность передачи отменная. Думаю, его услышали даже на Дюпле. Доложите обстановку, номер сто пятнадцать!
— Метеосводка удовлетворительная, — покорно забормотал гомункул, — Регистрирую фронтальный ветер скоростью до шести узлов. Атмосферное давление умеренное, шестьсот семьдесят пять миллиметров ртутного столба…
— Отставить, — в голосе «Малефакса» прорезались адмиральские интонации. Кажется, где-то на заднем плане даже зазвенели ордена, — Доложить о ситуации на борту!
Кажется, этот запрос смутил гомункула с канонерки. Паузы между словами стали длиннее, а сам голос — тише:
— Нахожусь на высоте в… тысячу сто сорок пять футов. Скорость нулевая. Фиксирую незначительный положительный дифферент на нос… в два с половиной градуса. Цистерны с балластной водой пусты на девяносто семь процентов… Давление в котлах… отсутствует. Машины застопорены. Давление в паропроводе отсутствует. Регистрирую линейное снижение высоты под воздействием силы тяжести, приблизительно… девяносто пять целых и четыре десятых фута в час.
На то, чтоб произвести несложное вычисление у Габерона ушло немногим более двух секунд. Благодарение юным годам, в течении которых формандским юнкерам вдалбливали арифметику в головы. Не раз с тех пор хитрая наука управления цифрами служила ему добрую службу. Правда, не для вычисления курса или грузовооруженности, а для канонирского ремесла. В пушечном деле иной раз проверенные цифры значат больше, чем твердая рука или сухой порох в картузе.
— Если ребята на канонерке не запустят машину, к утру уже будут плавать в Мареве, — вслух сказал он, — Они и так уже почти в верхних его слоях.
— Воздушные свинки! — Корди в испуге цапнула себя зубами за болтающийся хвост, — Они же почти нырнули в Марево!
Ее испуг не был наигран, Габерон видел это. При одном упоминании Марева Сырная Ведьма ощутимо напряглась. Что ж, чего еще ждать от ведьмы. Для них Марево — олицетворение всего самого страшного и отвратительного, что только может существовать в небесном океане. Габерон легонько похлопал ее по твердой спине.