Алая Шельма застонала, впившись пальцами в волосы.
— Какое дурацкое положение! Они никогда не поверят нам, как на самом деле обстояло дело!
— Представляешь, когда-то я сказал ровно то же самое одному господину с Клемансо, когда он целился в меня из пистолета. Там действительно была запутанная ситуация. Во-первых, я был в его доме, причем из всей одежды сохранил лишь форменная пилотка, а его жена…
— Габерон! — едва не прорычала капитанесса.
Канонир вздохнул.
— Дело скверное, что уж тут. Нам никак не доказать, что это готландцы. Записи переговоров остались у гомункула, который сварился в Мареве, едва ли формандские ведьмы смогут хоть что-нибудь из него вытянуть.
— А это? — она ткнула пальцем в распростертого абордажного голема.
— Тоже протух. Боюсь, разговорчивым был он только при жизни. А еще, на тот случай, если ты забыла, Ринни, мы все пираты. С таким раскладом ни один судья во всей Формандской Республике не даст за нас и сантима.
Алая Шельма не могла оторвать взгляда от шествующего сквозь облака линкора. Габерон вполне понимал ее, зрелище в самом деле гипнотизировало. По сравнению с кораблем такого размера и мощи даже погибшая «Барракуда» выглядела неуклюжим бычком, «Вобла» же и вовсе — древней рухлядью.
— Еще не все кончено, Габби. Быть может, они нас просто не заметят и…
Несколькими секундами позже на одном из фрегатов заморгал гелиограф. Он бил частыми острыми вспышками, которые казались злыми и нетерпеливыми даже без перевода в понятные слова.
Алая Шельма принялась разбирать сообщение по слогам:
— Немедленно спустите портки и… ложитесь в сейф?
— Ты так и не выучила сигналы, — Габерон прищурился, разбирая условный код, — Они говорят «Немедленно спустите паруса и ложитесь в дрейф. При отказе выполнить приказ ведем огонь на поражение».
— У нас есть шанс уйти? — напряженно спросил Тренч, вглядывавшийся в приближающиеся силуэты кораблей. Обитатель провинциального острова, ни разу не покидавший твердой земли, он, должно быть, никогда прежде не видел столь грозной силы. А может, даже и не представлял, на что она способна, и оттого не успел испугаться.
— Шансов уйти не больше, чем у нашей капитанессы — отпустить роскошную пиратскую бороду. Это бревно с парусом, приятель, а не гоночный шлюп. У нас нет даже преимущества по высоте. А на подъеме мы потеряем и те крохи скорости, что имеем. Отсюда одна дорога — вниз. В Марево. Не знаю, как вы, а я его уже достаточно наглотался.
— Бежать не будем, — на удивление хладнокровно сказала Алая Шельма и вытащила из ножен саблю, — Но и паруса не спустим. Как по мне, гильотина — неважная замена виселице…
Габерон поморщился.
— Уверен, ты говоришь это из присущего всем каледонийцам снобизма. Признайся, ты просто не пробовала ни то, ни другое!
— Доставай свою подругу, Габби. Надеюсь, мадам Жульетта успеет сказать этим падальщикам пару слов напоследок, прежде чем они превратят нас в россыпь тлеющих щепок!
— Извини, больше нет ни ядер, ни пороха. Придется нам идти на абордаж. Прямиком на эскадру формандского флота.
Алая Шельма пожала плечами и стала в фехтовальную стойку, выставив перед собой саблю.
— Тем хуже для них. Только пусть не уповают на белый флаг. Для пиратов он как красная тряпка для акулы.
Не рисуется, понял Габерон с какой-то накатившей вдруг тоской, не валяет дурака. Кажется, действительно решила сразиться с целой формандской эскадрой. И как с ней иметь дело? Как понять, что у нее на уме? Как предсказать ветер, который рождается из ничего и дует в любом направлении?
— Не спеши, — попросил он, положив руку на эфес шпаги и заставляя ее опустить клинок, — Дай-ка лучше мне ту штуку, дядя Габби сыграет им увертюру…
— Гелиограф? — удивилась Ринриетта, — Что ты собрался им сказать?
— Сейчас узнаешь. Не все же время говорить пушкам…
Он взял протянутый ему гелиограф громоздкой, безнадежно устаревшей конструкции. Повозился немного, ловя в отражатель солнце, потом положил пальцы на гашетку и быстро, почти не задумываясь, стал отщелкивать вспышки. Лишь звенели металлические шторки да озадаченно сопел где-то за плечом Тренч.
— «Благонадежный тунец в превосходном костюме неспешно парит на юго-восточном ветру»? — изумилась Алая Шельма, — И ты еще пенял мне за сигналы? Это же белиберда, это…
— Тс-с-с. Возьми-ка лучше трубу.
Она взяла подзорную трубу и вдруг замолчала.
— Что там? — беспокойно спросил Тренч, когда подошла к концу вторая или третья минута напряженной тишины, — Что вы видите?
— Они возвращаются на прежний курс, — сквозь зубы сказала Алая Шельма, не отрываясь от трубы, — Эскадра проходит мимо нас. Велика Роза, Габби! Они уходят! Уходят!
Не в силах выдержать изумление и восторг, Алая Шельма расхохоталась, после чего обессилено опустилась на колени. Габерон ухмыльнулся, потратив на это, кажется, последние оставшиеся силы. Не церемонясь, уронил хрупкий гелиограф на дно шлюпки и набрал полную грудь воздуха. Настоящего, чистого воздуха, не отравленного Маревом. Сладкого, как молодое вино и прозрачного, как горный хрусталь.
— Только не проси рассказать секрет фокуса. Иногда все очарование — в неведении.
— Ты отпугнул чертову формандскую эскадру во главе с линкором! Это какое-то волшебство? А ну отвечай, прежде чем я не использовала эту саблю для того, чтоб посмотреть, сколько фокусов еще прячется у тебя внутри!
Габерон зевнул. Не специально, так вышло само собой. Несмотря на бьющие в глаза солнечные лучи, почти не смягченные облаками, нестерпимо хотелось спать. Слишком много сил потрачено за последние сутки. Подобное напряжение не может не сказаться на коже.
— Я думал, ты и сама догадалась, — он шутливо козырнул ей, — Ты же знаешь, я когда-то был офицером. Три золотых шнура.
— Это… Это какой-то тайный код, да? — глаза Алой Шельмы загорелись знакомым огнем, — Шифровка? Ты передал им какое-то сообщение?
— Код?.. Наверно, можно сказать и так. Скорее, условный сигнал «для своих», принятый среди формандских офицеров. Иногда бывает полезно передать что-нибудь коллеге, не посвящая в это посторонних или начальство. И, судя по всему, я еще не забыл всех секретных знаков.
Алая Шельма разглядывала его с откровенным подозрением.
— И что ты им передал?
— Этот сигнал не имеет дословного перевода. Что-то вроде «Я свой, не обращайте на меня внимания».
Алая Шельма недоверчиво приподняла бровь.
— И этого было довольно, чтоб боевая эскадра во главе с линкором свернула с пути?
— Маленькая шлюпка не очень-то похожа на источник больших неприятностей, а им еще целое небо вверх дном преворачивать… Удивительно, что за столько лет они не сменили кодов. Вот уж точно разгильдяйство! Прав был Дядюшка Крунч, старая мясорубка, в прежние времена порядка на флоте было больше…
— А если бы… если бы сменили? — осторожно спросила Ринриетта.
— Тогда бы нас расстреляли, — он безразлично пожал плечами, — Только и всего. А теперь дай-ка мне свой сюртук. Всемогущая Роза, как же от него разит Маревом и варом!.. Но ничего, сойдет.
— Для чего? — настороженно спросила Алая Шельма, передавая ему скомканный сюртук, — Еще какой-нибудь фокус? Хочешь использовать его в качестве вымпела? Опять какое-то секретное сообщение?
— Нет, — Габерон поймал луч солнца, подмигнул ему в ответ и, швырнув сюртук на дно шлюпки, устроился сверху, — Всего лишь использовать в качестве подушки. Кто-нибудь, займитесь парусом. И не будите меня в течении следующих пятнадцати часов. Вы даже не представляете, насколько здоровый сон важен для кожи!..
Больше книг на сайте — Knigoed.net
[1] Фотостомии — род глубоководных рыб, имеющих орган свечения.