— Все в порядке, — мягко заметил он, и знакомый бархат голоса моментом вывел меня из ступора. Собравшись с духом, я отступила на шаг и неуверенно спросила:
— Господин Кокаларис?
Довольный взгляд и теплая улыбка лучше всяких слов сказали, что я не ошиблась. Слегка кивнув, Афанасий поправил очки и, подавшись ко мне, загадочно зашептал:
— Добрый день, Вероника! Приятно, что вы меня узнали, но… с некоторых пор я Афанасьев. Константин Афанасьев, доцент на кафедре.
— Серьёзно?! — изумилась я, невольно тоже переходя на шепот.
— А что такого? У меня даже степень есть. Не верите?
— Ну, почему же, верю, — кивнула я. — Из вас получится славный препод.
— Я тоже так думаю. А пока… — кашлянув, Афанасьев не спеша огляделся и осторожно тронул меня за локоть. — Вы не торопитесь? Нет? Тогда давайте найдём другое местечко и там поболтаем. Согласны?
Ну, ещё бы я возражала! На нас уже и так смотрели с любопытством — мол, чего она с преподом шепчется?! Да и мысль о предстоящем разговоре моментом пробудила мой трезвый разум, отсеяв смятение.
— Да, поболтаем, — оживилась я. — За углом универа есть аллея, а неподалеку- уютное кафе.
— Прекрасно, — кивнул Афанасьев, — кофе с булочкой будут очень кстати. Ведите.
И мы двинулись. Но как только вышли на свежий воздух, мой проснувшийся разум тут же потребовал объяснений. И начала я с самого простого:
— Господин Афанасьев, а как вы меня нашли? Это все-таки не Дубцы, а огромный город.
Он довольно хмыкнул. — Это было не сложно. На этот случай у меня всегда есть хитрый телепоиск. — Афанасьев склонился к моему плечу и опять зашептал: — между прочим, я не удержался и подло стащил его у тетки Ядвиги. Только ей не говорите. Пусть и дальше подозревает лешака.
Не знаю почему, но как только прозвучало имя так называемой Бабы-Яги, мое настроение слегка поднялось. А еще насмешила наделанная секретность серьезного с виду… кхм… доцента.
— Хорошо, не скажу, — улыбнулась я. — Только если вы объясните в чем его хитрость и что это вообще такое.
— Непременно, — кивнул Афанасьев, — поясню, что мой экземпляр иного вида, чем привычные телеки, и изготовлен в форме большого блюда с красивым орнаментом. Чтобы включить его, нужно поставить блюдо на стол, взять яблоко и, раскрутив его, смело просить: " яблочко наливное, волшебное! Ты покажи мне, сладкое, где сейчас красна девица Вероника Царевич". И оно показало.
У меня аж дух перехватило.
— Вы следили за мной?
— Немного, — признался Кокаларис и хитро глянул поверх очков. — Изучал те места, где вы часто бывали. Вне дома, конечно.
А я должна поверить, видимо! Так то, если подумать, то чаще всего за эти месяцы я посещала только универ, подругу и бассейн. Последнее место — каждый вечер. А там ещё и душ…
— Яблочко. Наливное! Ага! — фыркнула я, стараясь скрыть смущение и наплывавший румянец. — И зачем вы меня искали?
— Хотел предложить вам нечто интересное. Но прежде, надо бы спросить: вы любите приключения?
Я задумалась, прикидывая все возможные авантюры, в которые можно влипнуть рядом с этим загадочным типом. Ну да, он непредсказуем донельзя, но… мне бы хотелось быть рядом.
Афанасьев спокойно ждал ответа, шагая вровень со мной, и как-то наделано безразлично осматривал уже зазеленевшую аллею.
— Мне нравится ваше предложение, — решилась я, оставив без ответа его вопрос. — Возможно, вы получите моё согласие, но…
— Я ничего плохо не задумал, — перебил Кокаларис — точнее, Афанасьев. Резко остановившись, он гордо вздёрнул подбородок и торжественно заявил: — Ни вам, ни кому бы то ни было ещё моя затея не навредит. Я хоть и сын Кощея, и сам Кощей, но уже из другого теста — в отличии от некоторых. Не будем упоминать их славные имена.
— Не будем, — кивнула я. — Допустим, верю и на пятьдесят процентов согласна поучаствовать в вашей авантюре. Но прежде, хочу получить ответ ещё на парочку вопросов.
Он сдержанно вздохнул, возвёл очи горе и молча развёл руками: мол, задавайте свои вопросы. А у меня аж сердце сбилось с ритма. Неужели ему так важно моё участие и помощь, что он терпеливо позволяет мне ходить вокруг да около и тянуть кота за хвост?! С чего бы? Ну, ответов может быть много, и не факт, что среди них окажется верный. Ох! Что же я сама-то хотела спросить? Нужная мысль услужливо вернулась.
— Что с вами случилось? — осторожно спросила я. — Почему вы так изменились вдруг?
Афанасьев стал серьёзным, слегка побледнел, но через миг задорно улыбнулся и, игриво сверкая глазами, склонился к моему плечу.
— Если помните, то меня наказали, — вкрадчиво ответил он. — Точнее, хотели напрочь извести за всё хорошее — ну, вы поняли. Побывав у вас в руках, мой камень малость ослабел, а я стал уязвим — хотя, признаюсь, не сразу это понял. Но нечто подобное предчувствовал.