- Вы правы, - сказала она. - Не станем спорить. К тому же в этих делах я кое-что смыслю. Папа, я тебя обокрала на тысячу франков. Держи!
И вынула из сумочки небольшую пачку тысячефранковых билетов, скрепленных золотистой скрепкой. Господин Ладмираль, невероятно смущенный, отказался от денег.
- Что происходит? Не думаешь ли ты, что я стану продавать что бы то ни было собственным детям?
Он сам не понимал, на кого сердится - на Гонзага или на Ирен. И был в замешательстве. К тому же тысячефранковая купюра выглядела соблазнительно. Ирен часто делала ему маленькие, а иногда и крупные подарки. Случалось, деньгами, замаскированными под подарки, - она-де не знала, что ему подарить. Нередко она покупала ему вещи, называя при этом заниженную цену. Ирен была само благородство. А вот Гонзаг... но тут не его вина. Он небогат, тогда как Ирен зарабатывала своими таинственными занятиями, по ее собственному признанию, сколько хотела. Ее бутик...
- Да ладно тебе! - говорила Ирен, держа купюру кончиками пальцев. - Не станем же мы торговаться - дочь с отцом? Может, хочешь больше?
- О, - запротестовал господин Ладмираль. И, чтобы покончить с этой некрасивой, по его мнению, историей, взял деньги.
- Надеюсь, тебе понятно, что я делаю это, исключительно чтобы доставить тебе удовольствие? - произнес он с добродушной иронией.
- Считай, что ты мне его доставил, - мило ответила Ирен.
Господин Ладмираль подумал, что хорошо было бы употребить эти деньги на подарки детям Гонзага, но смутно понимал, что ничего подобного не сделает. Гонзаг и его жена в некотором смущении следили, как тысячефранковый билет скользнул из рук в руки. Что ж, деньгами тоже можно жонглировать. В общем, каждому свое: Главное, отец доволен. У него было достаточно средств, чтобы жить на широкую ногу, но старики любят деньги куда больше, чем может казаться.
Мерседес пришла сказать, что чай подан. Все вернулись в беседку. Ирен не любила чай. Она так усердно пила сок из привезенных ею грейпфрутов, что от него почти ничего не осталось. Мари-Терез тоже не любила чай, но вовремя не решилась в этом признаться. Теперь она не без некоторого замешательства и зависти наблюдала за Ирен, смело заявлявшей о своих предпочтениях. По правде говоря, Мари-Терез не любила и грейпфрутовый сок. Она бы выпила кофе с молоком. Но сейчас поздно об этом думать. Дети тянут малиновый сироп через соломинку. Лучшие моменты в гостях у деда. Эмиль, правда, немного бледен, у него урчит в животе. Просто глупо давать детям столько пить. Когда они сядут в поезд, тошнить будет не только Мирей.
- Хочешь прокатиться на машине, мой добренький старенький папочка? спросила, закурив сигарету, Ирен.
Господину Ладмиралю не очень-то хотелось трогаться с места. Но если он отправится на прогулку с дочерью, то ему удастся побыть с ней наедине, немного поговорить, ощутить ее ненадолго рядом с собой. Машина слишком мала, чтобы увезти всех. Разве что взять с собой детей, они не помешают им .
- С удовольствием, - сказал господин Ладмираль, не без труда встав с места. - Если ты не против, поедем до Гулетского моста. Там очаровательный дом на берегу озера.
- Имей в виду, что тамошняя усадьба с ее отражением в воде больше не продается, - сказала Ирен. - Но все равно это чудесное место. Вы поедете с нами?
Она обернулась к Гонзагу и его жене. Нет, им не хочется ехать. Совсем не хочется - ни тому, ни другому. Они отказались, найдя подходящий предлог. Господин Ладмираль и Ирен были им за это благодарны. Обстановка стала снова сердечной.
- Не возвращайтесь слишком поздно, - сказал Гонзаг, - мы уезжаем поездом восемнадцать пятьдесят шесть.
- Вы не останетесь на ужин? - спросил господин Ладмираль тоном ребенка, огорченного тем, что его бросают родители.
- Боюсь, что нет, - ответил Гонзаг. - Мы и так приедем в Париж слишком поздно, а у Эмиля завтра утром сочинение по истории.
- Ну и что? - сказал господин Ладмираль. - Останьтесь, а Ирен вас отвезет на машине.
- Охотно, - откликнулась Ирен. - Если вы потеснитесь. Но я должна быть в Париже к ужину.
- Ты тоже? - Господин Ладмираль был очень расстроен.
- Мне нужно вернуться во что бы то ни стало, - ответила Ирен.
Она повернулсь в сторону Гонзага и его жены:
- Вас это устраивает?
Мальчики затаили дыхание, обомлев от радости, что поедут с Ирен на машине. Они не отрывали глаз от взрослых. Гонзаг и его жена обменялись вопросительными взглядами.
- Ну уж нет, - запротестовал господин Ладмираль, - вы не бросите меня одного!
Гонзаг услышал в голосе отца тревогу, почти страх, как бывало всякий раз при прощании. И даже когда просто заговаривали об отъезде.
- Вообще-то, - сказал он, - мы можем поужинать тут и выехать поездом двадцать один тринадцать...
Ничего не поделаешь. Вернемся поездом, Мирей будет тошнить, дети поздно лягут спать. Но какое это имеет значение по сравнению с огорчением старика, который боится остаться один?
Мари-Терез все поняла и ласково улыбнулась господину Ладмиралю, который задал себе вопрос: не остается ли его невестка лишь из чувства долга? Дети чуть не заплакали. Все пропало, им не придется возвращаться на машине. Еще хорошо, что Ирен предложила им поехать на прогулку с дедушкой. И они помчались к дому.
Когда они входили в вестибюль, раздался телефонный звонок. Эмиль и Люсьен бросились к аппарату, и после короткой борьбы, завершившейся пинком исподтишка, Люсьен сорвал трубку. Изображая человека, привыкшего к разговорам по телефону, он произнес небрежным тоном:
- Кто говорит?.. Да, месье, кажется, она еще тут, пойду посмотрю, не кладите трубку, пожалуйста. Кто ее спрашивает?
И торжествующе повернулся к Ирен:
- Это вас, тетя Ирен. Какой-то господин. Я не разобрал фамилии.
Ирен уже взяла трубку и отвечала быстрыми, короткими фразами. У нее был хмурый вид, и господин Ладмираль, и оба мальчика сразу поняли, что никакой прогулки не будет. Внезапно Ирен оживилась.
- Это совершенно невозможно, - говорила она в аппарат. - Невозможно. Я не собираюсь возвращаться к нашему разговору. Можешь ехать в Версаль, мне все равно. Но в таком случае я тоже поеду туда. Нет ничего проще. Надеюсь, что и ты так считаешь? Ладно. Ну что ж, значит, мы договорились. Сейчас... посмотрим... без двадцати шесть. Обожди меня, я за тобой заеду. Да нет, уверяю тебя. Я доберусь за сорок пять минут, в любом случае я хотела бы приехать туда вместе с тобой. Жди меня, я еду. До свидания: