Петя вышел вместе с бригадой каменщиков. Оказалось, ехали они именно сюда и даже в Академию. Только не учиться, а какие-то ремонтно-строительные работы проводить. Чуть ли не на целый год подрядились. Удивился, неужто в городе своих каменщиков нету? Есть, но все больно высокой квалификации. Как правило, сами из Баяна по всей стране на стройки разъезжаются, а разнорабочие, наоборот, сюда из других мест едут. Странный порядок.
Городок оказался даже меньше Песта, но какой-то весь ухоженный. Видно, что зажиточные люди живут. Не богатые, дворянских усадеб, как раз, не наблюдается, но домики справные, улицы шлаком присыпаны (из чего можно сделать вывод, что топят тут преимущественно каменным углем), а канавы вдоль них прочищены.
Петя без особого удовольствия отправился искать опричника с другими кадетами. Направление-то у Трифонова, а так бы он своим ходом добраться предпочел. Еще в пути успел выяснить, что от вокзала до Академии всего-то пара верст будет. За двадцать минут спокойным шагом дойти можно.
Поиски не затянулись. Это у Пети только сидор за плечами да саквояж в руках, а вот его соученики, уже переодевшиеся в форму Академии, собрали чуть ли не бригаду грузчиков и теперь следили за тем, как крепкие дядьки подвязывают к себе ремнями чемоданы, коробки, баулы и даже корзины, из-за которых их уже и видно почти не было. Опричник, в руках у которого был все тот же саквояж и тубус взирал на это с плохо скрываемым раздражением. Петю он заметил, но так как тот предусмотрительно пристроился к грузчикам с противоположной от Трифонова стороны, в разговор с ним вступить пытаться не стал, только что-то под нос себе буркнул.
А вот на привокзальной площади случился скандал. Из Академии за прибывшими учениками карету прислали, но явно недостаточного размера. В нее и без вещей шесть человек впихнуть было бы проблематично, а с таким багажом — совершенно нереально. Вот опричник и разъяснял кучеру (от которого, на самом деле, ничего не зависело), как неправильно поступила администрация Академии, которую загодя предупредили об успехах Путивльской губернии в этом году.
— Вы понимаете, — тихо, но жестко говорил господин Тихонов: — у нас в этом году выявлено пять одаренных. Повторяю, пять! Как вы их везти собирались, если ваше непотребство на четверых пассажиров рассчитано?!
Самым простым вариантом было бы нанять еще извозчика или даже двух, так как наемных экипажей перед вокзалом было довольно много. К приезду поезда собрались. Но их довольно бодро разбирали.
Наконец стоявший чуть в стороне от тройки кадетов-дворян Ячменев не выдержал:
— Вы как хотите, а я на Ваньке поеду, — сообщил он остальным и махнул рукой ближайшему извозчику с двухместной коляской. Тот немедленно подъехал:
— В Академию, барин? Отвезу за двугривенный.
Наблюдательный. Хотя, это только Петя значок снял, остальные, наоборот, нацепили.
Грузчик, тем временем, уложил и привязал два громадных чемодана, баул и ящик в задней части коляски. (Там что-то вроде «багажного отделения».) После чего подошел за расчетом.
— Куда? Со мной поедешь. Я, что ли, сам буду все это к себе в номер тащить?
— Добавить надо, ваше благородие.
— Сочтемся. Поехали.
Петя, после недолгого раздумья, тоже отправился в путь самостоятельно. Только не стал брать извозчика, а подошел к уже знакомым каменщикам, которые сейчас грузили ящики со своим инструментом на две подводы.
— В Академию? Я с вами, — юноша не стал спрашивать разрешения, а просто сгрузил свой саквояж и сидор сверху на одну из подвод. А зачем спрашивать? Место еще есть, идти по одному адресу, а с пустыми руками это делать легче и приятнее. Возражений не последовало. Это дворянин может попутчика не взять, а купец с него деньги за проезд спросить, простой мужик в этом плане добрее и отзывчивее.
Шли, естественно, пешком, никуда не спешили, но уложились в пятнадцать минут. Правда, пришли не к тем воротам. Для строителей и прочих работяг оказался отдельный вход, так что Пете пришлось еще метров двести пройти, неся свои вещи уже самому. Не слишком большая неприятность. В Путивле он их до вокзала куда дальше тащил.
Территория Академии была обнесена забором из железных прутьев (вроде как, из копий составлена), но не была особо большой. Не больше пяти десятин (пяти гектаров), фактически как земельный надел одного крестьянского семейства.
Сама Академия состояла из четырех трехэтажных зданий, построенных каре и соединенных на уровне второго этажа галереями-переходами. Участок вокруг был прямоугольный. Спереди и по бокам до забора буквально шагов по десять оставалось, зато за комплексом половина участка была почти пустой. В смысле была отдана под сад и небольшие хозяйственные строения у забора. Именно там каменщики и обосновались.
Никакого КПП не было, ворота (сейчас закрытые) и две арки-калитки по бокам от них, через которые кадеты и преподаватели и проходили. Никакой охраны. Как потом узнал Петя, без значка Академии пройти сквозь арки было невозможно. Прием посторонних без предварительной договоренности, видимо, тоже не предполагался, так как никакого бюро пропусков не наблюдалось.
Но по случаю прибытия в Академию кадетов первого года обучения перед воротами был выставлен стол, за которым сидело двое, видимо, старшекурсников. Ибо были они одеты в ту же форму, что Петя нес в своем саквояже, только на левом рукаве у них было пришито по три «шпалы». У Пети не было ни одной. Пришитой. А вот в пакетике, куда он запасные пуговицы сложил, их было несколько десятков. Рядом со столом кучковалось еще полдюжины кадетов в такой же форме. Среди них одна девушка.
Никакой толчеи у ворот не было, Петя подошел к столу в гордом одиночестве. Все старшекурсники разом подняли на него глаза, причем в них читался вопрос пополам с недоумением.
— Ах, да! — Петя срочно вытащил из сидора знак Академии и нацепил его на грудь: — Птахин Петр Григорьев из Песта Путивльской губернии. Направление должен передать опричник Трифонов, не знаю, был он уже у вас или нет.
Один из кадетов демонстративно провел пальцем по листу открытой перед ним амбарной книги:
— Птахин Петр Григорьев, — повторил он: — Есть такой. А вот опричника вашего еще не было. Впрочем, данные на всех путивльских из Княжьего дома переслали, так что можешь проходить.
— Правое крыло, первый этаж. Там на двери табличка будет, увидишь, — напутствовал его уже другой кадет, заодно показав направление рукой.
Петя с некоторой робостью подошел к арке ближайшей калитки, но никакой помехе проходу не обнаружил. Просто спокойно вошел внутрь.
— Эй, как тебя, Птахин! Помоги вещи дотащить!
Купеческий сын Селифан Ячменев оказался прямо за воротами вместе со своими двумя чемоданами, баулом и ящиком, не считая небольшого саквояжа в руках. Остальной багаж был свален на землю.
— Не пустили, уроды, грузчика внутрь, — пояснил Селифан: — Зря только деньги на него потратил. И местных слуг позвать отказались, «нету слуг», говорят. Ты представляешь? «Нету»! Как я все это, спрашивается, тащить должен?
— По частям, наверное, — предположил Петя.
— И оставить без присмотра, чтобы украли? Нет, уж. Давай, помоги.
— Хорошо. Сейчас свои вещи отнесу и вернусь, — покладисто согласился Петя: — С тебя три рубля будет.
— Что?! — Взвыл Ячменев: — Да грузчик за четветрак сюда поехал!
— Если увижу грузчика, пришлю к тебе. Ты пока думай, а я пошел.
Селифан кричал ему вслед что-то нелестное, но Пете это было безразлично. Таскать за кого-то бесплатно чемоданы он не собирался. Натаскался, пока в лавке работал. Хватит.
Место поселения первокурсников Петю удивило. Он даже три раза табличку на двери перечитал. Нет, все верно. «Казарма первокурсников». И никаких других комнат для них не предназначено. Это ему подтвердил оказавшийся за дверью дежурный из старшекурсников. Он довольно вальяжно развалился на стуле и листал какую-то тетрадку, видимо, конспект еще прошлого года. К новому семестру готовился.
— Занимай любую пустую койку, — дежурный поднял на Петю глаза: — Определишь по незастеленному белью. Твой шкаф слева от кровати. Вещи не разбрасывай. Проходи!