Бросив совок, я попыталась ее поймать, но всякий раз, когда я готова была схватить белую рукоятку, метла успевала извернуться и отбежать шагов на пять. После четвертой безуспешной попытки, когда я остановилась посреди комнаты, тяжело дыша и уперев кулаки в бока, метла сделала мне аккуратненький книксен, разделив метелку на две «ножки».
— Вы еще и издеваетесь? — попеняла я ей. — Идите-ка сюда, госпожа моя, я не собираюсь гоняться за вами до вечера!
Но негодница решила позабавиться на славу. Я бегала за ней вокруг кресел и стола, бранилась и грозила проредить, но толку не было никакого.
Когда метла заплясала передо мной тарантеллу, я призвала себя к спокойствию. Что бы ни выдумал Близар, с ума ему меня не свести. Глубоко вздохнув, я приподняла подол платья и сделала книксен.
— Не будете ли вы столь любезны, — сказала я очень вежливо, — помочь мне закончить уборку. Понимаю, что вам скучно и хочется развлечься, но поймите и вы бедную девушку, которой очень хочется поскорее попасть домой.
Метла прекратила пляску, покачала палкой туда-сюда, а потом вприпрыжку приблизилась, и я с облегчением схватила ее.
— Вот так-то лучше, — сказала я, подбирая поскорее совок, пока и ему не вздумалось исполнить павану или ригодон. — Ваша мохнатая милость не должна капризничать. Каждому суждено в этом мире своё. Колдуну — колдовать, метле — подметать.
Мне послышался чей-то тихий смешок позади, и я немедленно оглянулась, но никого не увидела. В зале я находилась совершенно одна, и даже дверь была плотно закрыта.
Покачав головой, я решила больше не обращать внимания на странности этого дома. Собрав мусор в ведро, я понесла его в кухню. Обычно мусор сжигали в печи, но в Близаровском замке даже печь была необычной, и я не нашла, где она открывается. Поразмыслив, я поставила ведро в уголке и приступила к мытью пола. Часы в очередной раз пробили двенадцать, когда я закончила работу и осталась очень довольна.
Теперь зал так и сверкал! Неплохо было бы выколотить от пыли шторы, но я не смогла бы добраться до гардин без лестницы — так высоки были стены. Стекла сплошь покрывали морозные узоры, похожие на серебристые витражи, и это придавало залу праздничный, новогодний вид.
Теперь я могла рассчитывать на серебро и расписку. Но не успела я ополоснуть руки, как кто-то постучал в двери замка. Сразу стало тихо, даже часы перестали щелкать маятником, хотя сам маятник продолжал двигаться.
Стук повторился, а я не знала, что делать. Может, подождать, и хозяин спустится и откроет? Но Близар не показывался, а стук становился все громче, все настойчивее.
Вчера я точно так же стучала в эти двери, умоляя впустить. А теперь там кто-то другой — такой же, как я, возможно, замерзает…
Не выпуская из рук метлу, чтобы снова не убежала, я подошла к двери и потянула дверное кольцо.
Створка подалась туго, со скрипом, но дверь открылась, и на пороге — словно волшебная фея — возникла юная девушка. Солнце светило ей в спину, подсвечивая выбившиеся из-под шапки кудряшки, и волосы казались золотыми. Хорошенькое личико, раскрасневшееся от мороза, вытянулось, когда девушка увидела меня.
Некоторое время мы молча разглядывали друг друга — одинаково изумленные. Я — потому что это была совсем не та красавица, что вчера покинула этот замок, а она…
— Мне необходимо видеть графа Близара, — повторила девушка ту же фразу, что говорила вчера я. — Извольте его позвать, милочка.
6
Девушка потеснила меня, проходя в замок, и сняла белые рукавички, отряхивая ими снег с отворотов шубки.
— Что же вы стоите? — спросила она с некоторым раздражением. — Закройте рот и позовите графа. Мне назначено на сегодня. И поторопитесь, я не привыкла долго ждать.
Я перевела взгляд на метлу. Несомненно, девушка приняла меня за прислугу. От этого стало стыдно и неловко. Но пока я придумывала, что ответить, раздался голос графа Близара:
— Аделаида?
Мы с девушкой одновременно обернулись к лестнице, и что касается меня — я потеряла дар речи.
Граф спускался по лестнице, легко касаясь одной рукой перил, а в другой держал… свежую алую розу. Тонкий аромат тут же заполнил весь этаж, повеяло летом, очарованием теплого сумеречного вечера… Граф сменил халат на белоснежную рубашку и черный приталенный камзол, густо вышитый серебряной нитью. Причесанная волосок к волоску густая шевелюра спадала на плечи, как львиная грива, а выражение лица было самым благожелательным, радушным… Он ждал эту гостью, не было сомнений — ждал.
— Аделаида Голльштайн к вашим услугам, — радостно отозвалась девушка и поклонилась, приветствуя колдуна.
— Это я — к вашим услугам, — ответил Близар галантно, сбегая по ступеням и протягивая девушке цветок. — Позвольте поцеловать ваши пальчики…
Конечно же, она позволила, и тут же уткнулась носом в алые лепестки.
— Свежая роза посреди зимы! — восхитилась госпожа Голльштайн, закатывая глаза. — Настоящее чудо!
— Вы, наверное, продрогли и устали, — продолжал граф свою галантную игру, — прошу вас пройти к камину, согреться.
— Это было бы великолепно, — признала она, скромно опустив ресницы. — И я бы не отказалась от чашки шоколада, если вы позволите…
— Чашка шоколада — и самые вкусные сахарные булочки, которые только можно вообразить, — подхватил граф, помогая гостье снять шапку и шубку.
Он повесил шубу на крючок, даже не глядя, и отточенным движением забросил шапку на вешалку, а потом предложил руку девушке, предлагая подняться по лестнице.
— Здесь так мило! — защебетала красотка Аделаида, проводя розой по своей румяной щечке.
— Наверху вам понравится еще больше, — пообещал граф и бросил мне через плечо: — Принеси шоколад и булочки на второй этаж, третья комната слева.
Сказано это было с таким пренебрежением, что я чуть не огрела его метлой, но мохнатая предательница, угадав мои намерения, вырвалась и умчалась в кухню.
Граф даже глазом не моргнул, а Аделаида ничего не заметила, глядя на него и лепеча, что безмерна счастлива оказаться здесь.
— Вообще-то я хотела бы получить… — начала я сердито, но колдун перебил меня.
— Расписку, я помню, — сказал он и взглядом указал в сторону кухни.
Я развернулась сжимая кулаки и стискивая зубы. Нет, в кухню я отправилась по своей воле, безо всякого колдовства. Оставалось только надеяться, что появление очередной красавицы не слишком отдалит получение того, что мне причитается.
Шоколад и булочки!
Чтобы приготовить их, нужно час, не меньше!
Я закипала, как вода в чайнике, открывая двери кухни, и только захлопала глазами, обнаружив на столе серебряный поднос, на котором стояла чашка дымящегося шоколада и блюдце с двумя нежнейшими, горячими еще булочками, посыпанными сахарной пудрой.
Это приготовил сам граф? Или…
Я взяла поднос и покорно поплелась на второй этаж.
Или все это приготовили таинственный слуга графа? Сия… О! Какое сложное и незапоминающееся имя! Сия… Может, это он?
На втором этаже я отсчитала третью дверь по левую руку и несмело открыла ее, заглядывая с опаской.
Комната была залита светом — солнце так и лилось сквозь разрисованные морозом инеистые узоры на стеклах… Огромный пестрый ковер посредине, клавесин светлого дерева… Граф Близар играет на клавесине, с улыбкой посматривая на Аделаиду, а та, бросает ему кокетливые взгляды, поставив локти на крышку музыкального инструмента и поднося к губам алую розу.
Они не обратили на меня ни малейшего внимания, увлеченные друг другом. Я поставила поднос на круглый столик возле клавесина и остановилась, дожидаясь, когда граф соизволит вспомнить об обещании.
Мне не пришлось ждать долго — девица первая посмотрела на меня недовольно, а потом и граф прекратил игру.
— Ваш шоколад, Аделаида, — сказал он. — Давайте сядем в кресла, так будет удобнее. А ты, — он помахал пальцами в мою сторону, — можешь идти.