— Разве колдуны говорят что-то просто так? — спросила мачеха холодно. — И разве когда-нибудь что-то забывают? Колдун никогда не бросает слов на ветер. Бефаночке исполняется девятнадцать через месяц, как раз в сочельник. Может, граф Близар только и ждет, когда она достигнет брачного возраста, чтобы назвать ее своей женой и графиней?
В ее устах даже такое ласковое обращение, как «Бефаночка», казалось насмешкой.
— Мы уходим, — госпожа Рестарик опять схватила Роланда и потащила прочь. Он был так огорошен рассказом отца, что даже не сопротивлялся. Дверь за ними захлопнулась, и в комнате остались только мы трое — я, отец и мачеха.
Было тихо, только потрескивал огонь в камине.
Я перебегала взглядом с расстроенного лица отца на невозмутимое лицо мачехи. Она сидела очень прямо, сложив на коленях белые, холеные руки, давно отвыкшие от работы, с видом человека, уверенного в своей правоте. И, наверное, она была права. Она отстаивала счастье своей дочери, а я была всего лишь падчерицей. И хотя мачеха говорила, что была близкой подругой моей матери, мне в это не верилось.
— Зачем ты так, Кларисса? — спросил отец с укором, в измождении откидываясь на спинку кресла.
— Я сказала правду, — отчеканила она, поправляя плед на его коленях. — Разве не этому вы учили своих детей?
— Но ты же понимаешь, что все это не имеет никакой силы!.. Никаких обязательств, просто слова!..
— Это вам граф Близар так сказал? — мачеха улыбнулась — и какая это была улыбка! Так могла бы улыбаться гадюка, которая только что нанесла смертельный укус.
— Почему вы никогда не говорили об этом раньше? — спросила я. Спросила у мачехи, не у отца. Ответ не имел значения, просто мне хотелось посмотреть ей в глаза, понять — за что она так меня ненавидит. Ведь я ничего не сделала ни ей, ни сводной сестре Мелиссе.
— Кто я такая, чтобы поверять тебе семейные тайны? — теперь мачеха смотрела на меня. Она мигала очень редко — и в самом деле, как змея. — Но разве я могла допустить, чтобы случилось непоправимое, и наша семья оказалась под угрозой из-за… малодушия твоего отца и глупости твоей матери?
— Малодушия? Глупости? — переспросила я с трудом.
Теперь на смену растерянности приходил гнев. Только что она парой фраз разрушила мою свадьбу, а теперь оскорбляет моих родителей?
— Как же назвать это иначе? Кто еще навязывается колдуну, если он сказал, что не хочет платы? — веско заявила мачеха. — Только глупец. Но когда дело сделано, молчит об этом только малодушный. Прошу меня простить, пойду, сообщу слугам, что праздничного ужина не будет.
Мачеха вышла, и через несколько минут я увидела в окно, что она догнала госпожу Рестарик и Роланда, и что-то объясняет им — улыбаясь совсем иначе, чем нам с отцом. Теперь ее улыбка была сладкой, извиняющейся, услужливой. Лицо госпожи Рестарик постепенно прояснилось, а вот Роланд вдруг возмущенно затряс головой и пошел по улице вверх. Что же мачеха сказала им? В отличие от Роланда, его мать не торопилась уйти, а слушала мачеху все с большим и большим вниманием.
— Папа, — позвала я, не отрывая от них глаз, — какую помощь мама просила от графа?
— Тогда были тяжелые времена, — ответил отец уклончиво, явно не желая разговаривать об этом, только я не желала больше оставаться в неведении.
— По-моему, ты должен все мне объяснить, — сказала я серьезно, отошла от окна и взяла отца за руку. — Пап, все самое страшное уже было сказано, так что молчать сейчас и в самом деле малодушно.
— Прости меня, — сказал он покаянно и вздохнул.
— Разве ты сделал что-то постыдное?
— Глупое, — отец опять вздохнул.
История и в самом деле оказалась не очень. Отец рискнул и заложил все свое состояние и дом, чтобы стать совладельцем судоходной компании. Понадобились еще деньги, но ему давали ссуды без залога, потому что Антонелли никогда не нарушают данного слова. Только в назначенный срок корабли с грузом пряностей не пришли в порт, отцу нечем было отвечать по обязательствам. Он лишился бы и дома, и сбережений, но страшнее всего был позор. Отец хотел покончить жизнь самоубийством, но мама настояла поехать к графу Близару, который был из семьи королевских колдунов и астрологов.
— Стефания умела уговаривать, — закончил рассказ отец, — к тому же, ее отец был когда-то знаком с отцом графа или что-то в этом роде. Граф дал денег, чтобы мы могли расплатиться с кредиторами — тысячу слитков серебра. Ты не поверишь! Они просто появились у нас в санях! В двух огромных сундуках! И еще он сказал, что корабли вернутся в течение недели. Два дня бушевала настоящая снежная буря, а потом все успокоилось, и в порт пришли корабли. Представляешь, Фани?! Все корабли, и груз был цел. Капитаны рассказали, что они сбились с курса, попали в шторм, мачты сломаны, и вдруг налетает ветер — ураган, со снегом! И их несет прямиком в порт!
— Это сделал колдун? — спросила я коротко.
— Кто же еще? Про их семью говорят, что они умеют управлять зимними ветрами, а тогда зима была очень теплой, даже снега не было.
— И в уплату он захотел меня?
— Я же сказал, это всего лишь шутка, — воспротивился отец. — Зачем только Кларисса…
Слушая его сетования, я опять отошла к окну. Теперь там никого не было, и пустынную улицу заметал снег — словно белый лис махал хвостом, пряча следы.
Вот уж никогда не могла бы предположить, что моя судьба как-то связана с колдуном из сказки. Да каким колдуном — самым главным и страшным в нашем королевстве. Про него рассказывали столько жутких сказок, что впору было юркнуть под одеяло и дрожать. Но я не могла юркнуть под одеяло, потому что я — не малютка Тиль. И оттого, что сейчас спрячусь, страшная сказка не растает поутру.
— …я подам прошение королю, — говорил между тем отец.
— Нет, папа. По таким мелочам к его величеству даже обращаться не стоит. А вот написать письмо графу мы можем. Спросим, желает ли он брака с какой-то провинциальной девицей…
Мои последние слова услышала мачеха — она как раз распахнула двери.
— Письмо? — спросила она и недобро улыбнулась. — Кто же отнесет письмо в замок Близаров, детка? Ни один человек не осмелится на это.
— Мы хорошо заплатим, кто-нибудь найдется… — начал отец.
— Не найдется, — отрезала мачеха. — Я уже спросила слуг, дорогой. Даже конюх сказал, что скорее уволится, чем поедет туда.
— Есть человек, который отвезет письмо, — сказала я, стараясь оставаться спокойной, хотя сейчас все во мне клокотало от злости и ярости. — Роланд отвезет. Он не испугается ни страшных сказок, ни колдунов.
— Какая жалость, — улыбка мачехи стала особенно неприятной, — но как раз когда я вышла, то услышала, что госпожа Рестарик отправила господина Роланда в Льер, заболела его бабушка, нужен уход.
— Очень некстати… — пробормотал отец. — Но будем надеяться, что он скоро вернется и…
— Не будем ждать, — сказала я, глядя мачехе в глаза. — Я поеду к графу Близару сама. И спрошу, желает ли он исполнения обязательств.
2
— Вы и в самом деле поедете туда?! — молоденькая служанка Майса, которой мачеха поручила готовить меня к предстоящей поездке, подливала горячей воды в ванну и смотрела широко раскрытыми глазами.
Я пожала плечами, постаравшись, чтобы это выглядело небрежно — мол, подумаешь, поездка к королевскому колдуну, которым пугают детишек по всей округе.
— Ой, не знаю, не знаю… — Майса поставила кувшин и принялась намыливать мне голову. — Как послушать, что он вытворяет с молоденькими девушками…
— Сплетни, — ответила я уверенно, но в душу закрался противный холодок.
— Какие же сплетни? — обиделась Майса. — Кузина подруги моей троюродной сестры из Феллебакки попала к нему. Говорила, у него дворец из хрусталя и драгоценных камней, и полы там серебряные, и постель — мягкая, как снежный сугроб… Откуда бы она узнала о постели, как думаете?