— Давай, Стар Платинум! — ору я, — Ора!
БАХ!
Мой лучший призрак, моя гордость, был равен этому дилетантскому куску мяса. В скорости. В силе. Они снова схлестнулись в ударе, и снова лишь заблокировали друг друга!
БАХ!
БАХ!
Они тупо равны. Он не победит. Никто здесь не победит.
«Деконструкция».
Кроме меня, ха!
— С дороги, батя! — пробегаю под трёхметровым чудищем и замахиваюсь своей малышкой, — Ван Пааааааааааааанч!
БАХ! Бью прямо по летящему в меня мясному кулаку!
Весь накопленный Хаос единой волной входит в Голема и разносит его на сраный резанный фарш, на кусочки, на фрагменты, на ленточки, на всё что угодно, что может прийти в голову! Целая фантасмагория разных форм слетает, словно кинутый мокрый песок под ураганом!
Кровавые ошмётки забрызгивают всё, что было за ними, в том числе и бедного старикашку.
Тот моментально побледнел. Я это даже через окровавленную кожу увидел.
Его колени подкосились, и пердун скатился по спине, с шоком смотря на меня, моего призрачного батю, и короткие ножки, оставшиеся от его Малыша.
Трёхметрового Голема… просто не стало.
— Здесь я малыш, nigga, — победоносно поднимаю голову.
— Н-но… это же был… мой сильнейший… к-как ты его… одним… ударом…
Всё здание как-то подозрительно дрожит. Драть-копать, видимо Хаос и два гиганта сделали своё дело, хиленький бункер начал складываться! Что за кривые уроды его строили⁈
— Ладно, нет времени. Успею ещё, — быстро подхожу к старику.
— С-стой! Я не…
Выхватываю нож и вонзаю в висок! Смерть.
«Порабощение души!», — я прячу молот и вытягиваю руки, словно жнец, начиная стягивать к себе всех погибших культистов!
Жемчужины с их душами пропадают в моём хранилище, и я поворачиваюсь к виновнику торжества.
Нужно спешить, прежде чем всё здесь сложится надвое.
«Много душ. Очень», — хмурюсь, протягиваю руки к Вихрю, — «Но я не знаю какого они качества…»
Героические души? Злые души? Или обычные старики, дожившие своё и просто сворованные из моргов? Я не знаю. В такой кашей этого не рассмотреть, а полноценно разъединить её я уже не смогу — теперь это единый Вихрь. Можно лишь отрезать кусок, но…
Нет. Нельзя рисковать.
«Порабощение Души!», — по моей коже идут зелёные трещины!
— А-А-А-А! — с воплем, водоворот страдающих призраков начал сопротивляться моему подчинению!
Я напрягаюсь ещё сильнее, и огромный Вихрь призраков сдвигается с места, медленно начиная втягиваться в меленький шарик на моей ладони.
Проходит минута нашей борьбы. И Вихрь, несмотря на сопротивление…
Проигрывает.
— Ха-а-а-а, — выдыхаю испарения некротики, и разжимаю онемевшую, побледневшую руку, — Тупая, необузданная сила. Тц. Никакого искусства.
Но тем не менее… в ладони лежала жемчужина, содержащая в себе сразу чуть больше сотни склеенных душ. Своего рода аберрацию.
Отныне мне подчиняющуюся.
«Извини, но на тебя другие планы», — хмыкнул я, пряча жемчуг, — «Ты силён, это правда. Сильнее бати. Но питательного в тебе больше»
Так, всё, закончили. Теперь до дома!
Словно только этого и ждав, бункер дрожит. Ну теперь точно валим!
— Жатва! — щёлкаю пальцами.
Серые длани выползают из земли и начинаю забирать всё что глаза видят. Ну или ноготки, хер знает, чем они там высматривают. Подушечками?
Начали пропадать тела, кинжалы. Парочка рук быстро полетела в соседнее помещение. Я же побежал на выход.
— Тц. Бедолаги, — я бросил взгляд на тех молодых, кто уже не мог и пошевелиться.
А ведь тот старик ВЛАДЕЛ некромантией… он МОГ их нормально научить! Но нет. Он давал им полную чушь, собирая души, и ожидая, что они сами пополнят Вихрь! Обрекая молодняк на смерть!
Я останавливаюсь. Выдыхаю.
Нельзя им умирать под завалами, как каким-то крысам. Это ведь… люди моего искусства.
— Добей, — приказываю призраку своего отца.
Это не продлилось долго. Пока я бежал до выхода, огромный призрак аккуратно прерывал жизни тех, кого уже было не спасти.
То есть всех.
«Не переживайте. Вы ещё отомстите. Этот культ… должен понести наказание»
«Порабощение души»
Их жемчужины… были не похожи на всех. Алые, блестящие, объединённые одним спектром эмоций.
Месть. Злость. Надежда.
Обманутые и брошенные на смерть, больше всего они жаждали кровавой, смертельной мести.
«Я знаю, чем вы станете», — прячу молодые души, — «Но придётся подождать»