— Папа, умоляю тебя… Не старайся найти какие-то объяснения и будь осторожен!.. Это он!.. Это господин Ничто! Он рядом с нами!.. Он видит нас! Он угрожает нам!
Странный запах становится все ощутимее. Молодая женщина, скорее удивленная, чем напуганная, обращается к мужу:
— Вероятно, мне следует позвать слуг! Это было бы благоразумно… Они обыскали бы всю комнату, заглянули бы за шкафы, под диваны, осмотрели бы все углы… сомнений нет, здесь что-то происходит…
Глава семьи отвечает, слегка пожимая плечами:
— Полноте, это же ребячество!.. Ты же знаешь, как нас берегут и охраняют. Неужели мои скучные выдумки так подействовали и на нас, взрослых? Ведь сюда не могла бы проскользнуть и мышь.
Сказанное действует успокаивающе, мать, отец и дети возвращаются на свои места.
Однако в комнате воцаряется напряженное молчание, которое никто не пытается нарушить. Молчание тягостное, пожалуй, даже мучительное, вызывающее у всех чувство неловкости, так что каждый испытывает что-то вроде недомогания; все смущены и расстроены. Что бы они ни говорили, что бы ни делали, у всех было пусть не очень ясное, но вполне реальное и, главное, беспокоящее ощущение чужого присутствия.
Присутствия чего?.. Этого никто не знает. Какого-то постороннего таинственного существа, которое само все видит, но его никто не может разглядеть!
Родители хотят убедить себя, что все это бессмыслица… что они стали жертвами галлюцинации, что это какое-то заблуждение… но тщетно…
Несмотря ни на что, они не могут избавиться от странного впечатления, которое произвели на них состояние маленькой Ольги, ее страхи и неоднократно повторяемые и такие категоричные утверждения.
Надо что-то делать!
— Послушайте, — весело восклицает отец, — довольно нам забивать себе голову этими волшебными сказками или, вернее, мрачными небылицами! Надо поразвлечься, прежде чем мы отправимся баиньки! Давайте устроим военный парад Преображенского полка!
— Как хорошо! — радуется Тата. — Я буду полковником! А ты, мой милый папочка, будешь моим конем!
— Согласен, а мама будет играть на фортепьяно. А ты, моя маленькая Ольга, станешь знаменосцем. Согласна, дорогая?
Очаровательная девчушка мало-помалу успокаивается… Она уже собралась ответить, как вдруг ее вновь охватывает безумный ужас.
Она хочет что-то сказать, но слова застревают у нее в горле!
Она пытается поднять руку, но рука не повинуется ей.
Она пробует броситься к отцу, но ноги ее не слушаются.
Она видит нечто жуткое и совершенно невероятное.
Отец принимает молчание дочери за согласие. Он собирается нагнуться и посадить себе на спину Тату, которая не может устоять на месте от радости.
Он уже протягивает к ней руки.
За его спиной находится великолепная коллекция военного оружия разных стран мира. Посередине, совсем близко, блестит широкий кавказский кинжал с изогнутым клинком, одним из тех, которыми разрубают гвозди, как спички, и пробивают, как кусочек фольги, пятифранковую монету.
О ужас!.. Можно подумать, что чья-то невидимая рука снимает кинжал со стены и размахивает им…
Кинжал покидает свое место в центре коллекции и угрожающе приближается, острием вниз к опустившемуся на колени и наклонившемуся к дочери человеку.
Ребенок в ужасе понимает, что этот кинжал, который на мгновение повисает над ее отцом, сейчас вонзится в его тело!
Она видит, как кинжал поднимается и застывает за спиной отца, словно невидимая рука готовится нанести жестокий удар. Еще минута, и кинжал совершит свое черное дело!
Вдруг чары разрушаются.
Поняв, что отцу угрожает смертельная опасность, Ольга вновь обретает способность говорить.
У нее вырывается страшный крик, крик ужаса ребенка, подвергнутого жестокой пытке.
— Папа! Господин Ничто! Он убьет тебя! Ой!..
В вопле Ольги столько ужаса, что отец моментально поднимается и бросается вперед. И это инстинктивное движение спасает ему жизнь. Он оборачивается и видит, он тоже видит, как клинок из дамасской стали блестит в воздухе на высоте человеческого роста.
Не пытаясь понять суть этого необъяснимого явления, но сознавая неизбежность кровопролития, отец семейства ударом ноги опрокидывает тяжелый столик с чайным сервизом.
В ту минуту, когда самовар и чашки оказываются на полу, он выхватывает из кармана жилета маленький револьвер, с которым никогда не расстается.