Я пытаюсь отвести взгляд в сторону и неудобно ерзаю в кресле.
— Вас что-то беспокоит? — невинно спрашивает гостья.
— Вот эти ноги…
— Уж не задела ли я вас?
— Фигурально выражаясь, да. К тому же сердечную мышцу.
— Извините. В следующий раз приду в бальном платье. Их, как вы знаете, по традиции шьют до пят.
— Значит, мой приятель оказался дельным человеком? — спрашиваю я, чтобы прервать глупости.
— Просто невыносимым. Меня только удивляет, зачем вам понадобилось действовать через него, а не самостоятельно. Вначале я было подумала, что вы глухонемой.
— Я стеснительный. Ужасно стеснительный.
— Стеснительные не кичатся своей стеснительностью. Впрочем, разберемся и в этом, когда придет время.
— А скоро оно придет, это время?
Брюнетка стрельнула в меня своими темными глазами, но сказала только:
— Я умираю от голода.
— Тут есть слуга, хотя не знаю, куда он пропал… — бормочу я в оправдание.
— Вы, похоже, знакомы с этим домом не больше, чем я…
— Попали в точку, — киваю я. — Я тут едва ли не со вчерашнего вечера.
— И по какому случаю? — спрашивает Франсуаз, беря вторую предложенную ей сигарету.
Я даю ей закурить, потом закуриваю сам, делаю две глубокие затяжки, и все это ради того, чтоб выиграть какое-то время. Наконец объясняю:
— Это довольно невероятная история, дорогая Франсуаз. Вчера вечером, прохладно расставшись с вами, мы решили согреться за покером, и наш общий знакомый проиграл виллу…
— В которую вы тут же вселились, — завершает брюнетка. — Для человека, который не любит лгать, неплохо придумано. Неужели это единственное блюдо, которое мне будет подано на ужин?
— Боюсь, что да, — сокрушенно отвечаю я. — Разве что приготовим что-нибудь общими усилиями…
— «Эмиль, или О воспитании», — с досадой говорит женщина, гасит в пепельнице сигарету и встает со вздохом. — Бедный Руссо. Но так уж и быть. Идите же, чего ждать!
Так что мы снова объединяем наши усилия во имя общего дела. Спустя полчаса на столе в холле расставляются холодные закуски: колбасы, отварной цыпленок, рыбные консервы и салат. Недостаток кушаний возмещается несколькими различными по содержанию бутылками.
Труд, как уже было сказано, сближает людей. За ужином мы ведем непринужденную беседу. С присущим женщине любопытством вопросы задает преимущественно Франсуаз, а я довольствуюсь тем, что отвечаю на них. За шесть месяцев у меня накопился известный опыт в этом деле. Вполне позволяющий, однако, уловить, что вопросы брюнетки, хоть они и кажутся невинными и случайными, хоть и задаются безразличным тоном, бьют в определенном направлении: мое прошлое, настоящее и возможное будущее. Я последовательно предлагаю ей одну выдумку за другой, импровизируя при этом со смелостью и легкостью человека, который особенно не домогается, чтоб непременно верили каждому его слову.
На середине одной такой довольно длинной и сложной нелепицы Франсуаз усталым жестом останавливает меня:
— Довольно. У меня есть уже представление о вас. Вы, конечно, лжете без стыда и совести, но вам не мешает помнить, что даже самые заправские врали и те изредка говорят правду. Так что займитесь-ка лучше кофе.
Я покорно ухожу на кухню. Женщина идет за мною — проследить за моими действиями. Уместная предосторожность, ибо я в жизни редко пил кофе и никогда не варил его. Обнаруживаю значительные запасы как обычного кофе, так и растворимого. Растворимый мне внушает больше доверия своими солидными этикетками. Я высыпаю в кастрюлю банку кофе, добавляю на глаз побольше сахару, наливаю, тоже на глаз, холодной воды и все это ставлю варить на электрическую плитку.
У меня решительный вид, рассчитанный на то, чтоб внушить доверие. Франсуаз, заложив руки за спину, наблюдает за моей стряпней весьма скептически.
— Мой бедный друг, вам явно не хватает не только воспитания, но и здравого рассудка, — говорит она и, взяв с плитки кастрюлю, выливает смесь в раковину. После этого сама берется за приготовление кофе.
Наконец-то кофе сварен, а чуть позже и выпит. Франсуаз смотрит на часы.
— Думаю, что пора положить конец этому затянувшемуся визиту, — замечает она и гасит сигарету.
Эта женщина понятия не имеет о бережливости: она то и дело гасит недокуренные сигареты.
— Вы шутите? — спрашиваю я, проверяя взглядом, действительно ли она шутит. — Бал едва начался…