Патрисия забилась в уголок, где, как ей казалось, она не видна будет шоферу в зеркало.
Тот втиснул машину среди множества других, бормоча что-то под нос, когда другой таксист оттеснил его и не хотел пропускать в ряд. Он бормотал все громче и отчетливее, и наконец это бормотание переросло в обращенный к ней вопрос.
- Жестокий город, верно?
Она кивнула.
- Да, мир суров.
- Я вожу такси с 1938 года, - сообщил старик. - Все переменилось. И только к худшему. Город стал грязным и жестоким. Меня шесть раз грабили. Пять из них - за последние два года. Один раз к приставили пистолет к спине. Ниггер пытался меня убить. Забрал все деньги, вылез из такси, развернулся и выстрелил в меня... Просто верх низости. В этом городе есть районы, куда я ни за что не поеду. Можете вызвать полицию, чтобы меня заставить, но я все равно не поеду. Там небезопасно.
Внезапный порыв заставил Патрисию задать ему вопрос.
- А что вы думаете о громком похищении на днях?
- Вы про того индуса, как его там, посла? Ага, это дело ловко провернули. Прошлой ночью я вез фэбээровца. Он не признался бы, но у меня глаз - как рентген; так вот, он работает над этим случаем. Черт, он попусту тратит время. Их никогда не поймают.
- Вы думаете, нет?
- Дьявол, конечно нет. И того маленького ублюдка наверняка уже зарыли. А если ещё нет, то зароют. Никто никогда его больше живым не увидит.
- А как насчет выкупа?
- Его никогда не заплатят. Индия? Черт, вы же знаете, жизнь в таких странах ничего не стоит, совсем не то, что у нас. Дьявол, они не дадут миллиона долларов и за миллион послов. Так что ждите больше. Только у них и забот...
- Вы правда думаете, что похитителей не поймают?
- Ну... - таксист пожал плечами. - Все может быть. Одно скажу наверняка, я сам им не завидую. Слышали, как президент Соединенных Штатов называл их предателями? Предатели, Бог мой. Тут разговор нешуточный.
- Он сошел с ума, - буркнула Патрисия.
- Он просто обоссался, - ответил таксист. - Сказал, что это ставит под угрозу наши отношения с другими странами. Полнейшая чушь. Но он обделался. И вот увидите, где он окажется. Увидите.
Патрисия расслабилась. Она уже начала было жалеть о своем порыве, но сейчас успокоилась, уселась поудобнее и спокойно наблюдала за машинами, несущимися вместе с ними на север. А таксист продолжал трепаться, не нуждаясь в её поддержке и постоянно меняя тему.
Когда он высаживал её на 85-й улице, казалось, ему жалко было её отпускать, так понравилось её внимание.
Адрес на 85-й улице оказался адресом квартиры Саймона. Саймон её уже ждал.
- Что-нибудь выпьешь? - спросил он. - У меня есть почти все. Только назови.
- Мартини, - попросила она.
Саймон кивнул, подошел к бару и занялся напитками, но сам тем временем не спускал с неё глаз, и смотрел куда дольше, чем позволяла учтивость. Он был настолько показушно независимым, что она сразу заключила, что он изо всех сил пытается держать лицо.
Саймон был в красивом голубом кашемировый пуловере, поверх которого выпустил воротничок белой рубашки, и в аккуратно отглаженных брюках. Она буквально кожей ощущала тяжелый запах его то ли одеколона, то ли лосьона после бритья. Фрэнк сказал, что ему пятьдесят пять, и что, возможно, он из голубых. Она могла поверить в первое по его седеющим волосам, тяжелым векам и морщинистому лицу, но по поводу второго мнение у неё не сложилось.
- А над тобой неплохо поработали, - похвалил Саймон. Выглядишь как картинка.
Именно потому она сюда пришла: чтобы посмотреть, насколько она теперь напоминает девушку с фотографии в паспорте, где её сняли в каштановом парике и с таким же гримом. Кроме того, нужно было забрать деньги для Фрэнка.
- Даже если ты на фото и похожа, ты достаточно сильно переменилась, чтобы чувствовать себя в безопасности, - заметил Саймон. И, подавив ухмылку, добавил: - А тебе крупно повезло, что ни одна из опубликованных фотографий не позволяет судить о тебе самой.
Сегодня в утренней "Ньюс" напечатали её фотографию, снятую в студии Изи - утрированно вызывающая поза с черными "цензурными" полосками поперек груди и бедер. Но опять же, по такому фото никто не смог бы её опознать.
Саймон налил им обоим мартини и сел лицом к ней в потертое плюшевое кресло..
- Ваше здоровье, - сказал он, не сводя с неё глаз.
- Паспорт у вас? - спросила она. Ей было неуютно, она немного нервничала.
- Да.
Поставив бокал, он подошел к старинному секретеру у окна и отпер ящик маленьким медным ключиком, который достал из кармана. Принес ей паспорт и стоял над ней, пока она изучала документ.
Как он был сделан, она не имела ни малейшего понятия, но на её взгляд, он был неотличим от того, по которому она ездила в Европу с матерью шесть лет назад. Выдан он был на имя Элизабет Дж. Харрисон, а фотография была её - в каштановом парике, который Фрэнк купил специально для этого.
- Вам нужно отработать эту подпись, - посоветовал Саймон и отхлебнул мартини. - Так вам придется подписываться постоянно.
- Фотография... - начала она.
- Да. Я думаю, нужно наложить тени потемнее. Видимо, они были у вас в тот день, когда снимали.
- Я просто тогда очень устала, - созналась она.
- Гм-м... Ну, в любом случае, немного теней под глазами... И волосы стоит подрезать чуть покороче.
Патрисия кивнула.
- Нет, по зрелому размышлению, скорее нет, - передумал Саймон. - Не нужно превращаться в безупречную копию фотографии. Как вы заметили, паспорт датирован прошлым годом. За это время ваша прическа должна была измениться. Нет, я думаю, с капелькой теней под глазами, чтобы глаза чуть больше походили на снимок, будет в самый раз.
Она вернула паспорт и заметила:
- Кто-то неплохо поработал.
Саймон кивнул с деланной скромностью, словно гордясь своей работой.
- Это дорого стоит, - сказала она. - Но стоит того.
Саймон наморщил лоб, пошевелил бровями и кивнул в знак согласия.
- Документ вроде этого стоит миллиона долларов. Хотите посмотреть на паспорт Фрэнка?
Она качнула головой.
- Я оставлю его здесь, ладно?
- Именно так мне Фрэнк и говорил.
- Хорошо, - она протянула паспорт. - И мне нужно взять для Фрэнка деньги.
- Да. Тысяча долларов уже готова.
Он убрал паспорт в ящик секретера и снова запер его с помощью маленького медного ключа. Из другого, незапертого, достал конверт с наличными.
- Нужна расписка? - спросила она.
Он покачал головой.
- Если Фрэнк вам верит, то и я тоже, - и снова поднял бокал.
Патрисия опустила конверт в сумочку и взяла свой мартини. Ей казалось, что Фрэнк слишком доверяет этому ухоженному и благоухающему прощелыге, и она холодно парировала его оценивающий взгляд.
- Ваши билеты будут у меня, как только Фрэнк назовет дату, - заверил Саймон.
- До Ниццы?
Саймон кивнул.
- Рейс "Панамерикен" до Ниццы, - он вздохнул. - Хотелось бы и мне это позволить. Мне до чертиков разонравилась эта страна, и хочется куда-нибудь убраться и провести там весь остаток жизни. Вас ждет там более чем удовольствие - на миллион-то долларов!
- На полмиллиона, - рассеянно и машинально поправила его Патрисия.
И вдруг заметила, как лицо Саймона перекосилось от испуга, пока он с видимым усилием не овладел собой, не улыбнулся и с деланной небрежностью не согласился:
- Да, конечно. Полмиллиона.
Она шла по улице, высматривая такси, и вдруг припомнила ту мгновенную панику Саймона. Ей не хотелось верить в то, что это могло значить, но вариантов не было.
Ладно... Надо быть дурой, чтобы этому удивляться, - сказала она себе. А что она сама говорила Джошу только пару дней назад? Что не надо думать, будто только они способны на предательство.