— Да, наверное, по их законам, — забавно. Она даже не знала наверняка. — Но наши законы тот брак не признают, потому что я не предоставила документы. В российском паспорте у меня нет штампа. А возвращаться в Бельгию я не намерена, да и въезд мне туда закрыли благодаря бывшему мужу.
Я, конечно, уже понял, почему она умолчала всю свою личную жизнь на интервью. Хлопнул себя по лбу, зачесал пятерней ещё влажные волосы и прикрыл рот ладонью.
— А у тебя там живут родители?
— Нет. Тогда они жили в Германии, сейчас не знаю. Также, где-то в Европе, наверное. Мы не общаемся уже года три. С тех пор, как я сбежала.
Понимаю.
— Значит, и петь ты научилась за рубежом?
— Да.
Это было слышно с самого начала, она перещеголяла меня на записи. Господин-самоучка Кисе не конкурент. Но ей об этом из первоисточника знать не обязательно.
Я понимающе кивнул, не находясь, каким ещё вопросом заполнить неловкость от молчания, и отвернулся к окну.
— Так… Когда я смогу снова исполнить свою часть контракта? — надломлено произнесла девчонка.
— Что? — не веря своим ушам, я ощутил, как мышцы и челюсти напряглись.
Из-за лунного света у меня слегка потемнело в глазах. Разве ей не хочется завершить этот дрянной день без грязи? По-моему, и так её хватало.
— Ну… Ты… Не закончил в прошлый раз, — смущённо залепетала она. — Может быть, сейчас?
От одного только предложения Кисы меня пробило ознобом. По спине снова разошлись мурашки, а член заныл, начиная твердеть. Я сглотнул и медленно обернулся.
Никольская подползла ко мне по смявшейся простыне и поднырнула тёплой ручонкой за резинку моих трусов. Я тут же максимально окреп в её сжимающей ладони, на головке проступила влага. Сдержался, чтобы не начать двигаться. Твою же мать…
— Я не буду прикасаться к лицу, обещаю, — невесомо шепнула Ева на ухо, и мои непослушные веки отяжелели сами собой. — Только ниже пояса, мой Господин.
Мой? С усилием разлепив глаза и шокировано приподняв брови, я не сразу сфокусировался на её опускающейся к моему паху голове. Как Никольской удавалось каждый раз переступать черту? Как? Я был уверен, хуже уже некуда…
Изнеможенно выдохнув, я поймал девчонку за подбородок, пока её губы не коснулись члена. У неё клацнули зубы в паре сантиметров от плоти. Внизу всё свело от возбуждения, а веки так и норовили опуститься в какой-то непонятной истоме.
— Не надо, — похотливо облизав губы, она застыла над головкой и похлопала глазами. Уронила взгляд ниже татуировки. — Садись.
Девчонка недоверчиво распрямилась, усевшись на колени, и безвольно положила на них ладони. Думала, прогоняю её.
Я снял трусы, разлёгся по центру кровати.
— Садить давай, — не то что бы я её пожалел, просто…
Ну да. Пожалел.
У Евы удивлённо приоткрылись пухлые губы. Пристально осмотрев подрагивающий пенис, она стянула шорты, бельё, скинула на пол и подползла ко мне в одной футболке, виляя задницей.
Я пылал в нетерпении.
Когда она перекинула стройную ногу и пристроилась к члену, суетливо придерживая его рукой, я пристально следил за ней из-под прикрытых век. Без всякий прелюдий Киса оказалась мокрая, вбирая и с жаром стискивая между стенок только головку. Это привело меня к плохо сдерживаемым порывам начать двигаться жестче, но девчонка тяжело уложила руку мне на грудь и впилась ноготками. Я рьяно вздохнул.
— Полегче, варвар, — по-доброму хохотнула она, закрыв глаза.
— Ладно.
Её приоткрытый сексуальный рот не давал мне покоя. Я опасливо заглядывал в него, пока Ева не видела. Вскарабкался руками по её узким бёдрам и умоляюще сжал, мечтая сношать девчонку с рогаликами на башке так громко, чтобы было слышно в самой дальней комнате, где спал Муратов. Она продолжала молча ёрзать, присаживаясь ненамного глубже, и шумно вздыхала.
Набухшие, отвердевшие соски впились в ткань натянутой футболки. Я схватился за её край, притягивая Еву поближе, чтобы как-то справиться с изнурением от поверхностных, стремительно выматывающих меня проникновений.
Она послушно нагнулась, упираясь руками по разные стороны от моей горячей головы. Я занырнул под плотную футболку и принялся переминать ей грудь, попутно задирая ткань повыше. Зажал между пальцев жёсткие соски, чуть надавливая и не выпуская задёргавшуюся Еву из тисков.
С её пухлых губ сорвался тонкий, волнующий уши стон. Девчонка осела почти до основания, и мы оба тяжело вздохнули в унисон, от чего она распахнула глаза и уставилась на меня потерянным, опьянелым взглядом. Её увесистая грудь стала вздыматься в моих руках, пока я чувствовал, насколько узко и невыносимо горячо между стенок внутри неё. Ева запрыгала на члене быстрее, а я, подаваясь ей навстречу тазом, присогнул ноги. Она вынужденно придвинулась ближе сиськами к моему лицу.
Красивая девчонка. Ну не вот прям особенная, настолько, чтобы чем-то отличалась от остальных… Такая, что родители объективно оценили её внешние данные и приманили на молодость и фигуру дочки миллионера. Мерзость… Я чуть не закашлялся, но сумел отсрочить неожиданно накатившую разрядку.
Изгибы голого тела Никольской начинали вводить меня в транс. Её грудь гипнотически тряслась перед моими глазами, а если посмотреть выше — томное милое личико девчонки слегка хмурилось от наслаждения в освещении одной лишь луны. Никольская то дула губы, то открывала рот, чтобы дышать, а я всё смотрел на неё и думал, зачем она согласилась на контракт? Это какое-то недоразумение…
Продолжая пялиться, я пробрался одной рукой к её промежности, нащупывая клитор. Девчонка пискнула и распахнула глубокие потемневшие глаза. Я не мог оторваться от них взглядом, приблизившись ртом к её вздрогнувшей груди, чтобы нащупать сосок. Бесконтрольно застонавшая Ева испуганно уставилась на меня, пока я поглаживал её нежную, покрывшуюся мурашками кожу приоткрытыми губами.
Она явно посчитала это нарушением моих же правил, вытаращившись на меня, как на умалишенного. Честно говоря, я сам уже запутался. Мозг парализовало. Вместо того, чтобы остановиться, я помог себе свободной рукой и облизал её крупные напряженные соски. Не выдерживав этого осуждающе-изумленного взгляда, прикрыл веки, мокро посасывая её грудь, и почувствовал, как девчонка осторожно уложила подрагивающую руку мне на голову, крепко придерживая.
Я не стал сопротивляться. Я вообще вспомнил её скромное оправдание по поводу того поцелуя и подумал, что, наверное… Мне не жалко.
Стараясь вести себя хотя бы не грубо, я продолжал проникать в неё и ласкать уже отсыхающей рукой, пока не распахнул глаза. Оставил в покое грудь девчонки, а она тут же одёрнула ладонь, от чего я чуть не рухнул башкой на матрас.
Наверное, у меня было сотрясение. Показалось, что произошедшего было недостаточно, чего-то не хватало…
Одна моя рука проскользила ей на талию, а вторая — торопливо схватилась за шею, утягивая девчонку вниз. Ева не удержалась на своих тонких ручонках и осела на меня, сверкая изумлёнными зелёными глазами.
Я мягко приложился губами к её дрогнувшему рту. Задержался, едва пробуя его на вкус, осторожно огладил и проник кончиком языка между её тёплых застывших губ. Но стоило Никольской шевельнуть ими, у нас посрывало бошки, и мы влажно сплелись языками, трахаясь, будто в последний день на Земле.
27. Рабочие отношения
Утром было всё ещё темно — зимой Питерский световой день меня просто убивал. Я не проснулся, а буквально очнулся ото сна бодрым, как бабулька из финала рекламы мази от радикулита, вытаращив глаза в окно. Мне не то что прошедшую неделю не было так хорошо… Да я за последние несколько лет не чувствовал себя настолько отдохнувшим!
Я лежал на боку и просто пялился на замёрзшие ветки и сиреневое небо, за минут пятнадцать не обнаружив ни одной птицы. Секундная стрелка на настенных часах гипнотически плавала по кругу. Я не сразу опомнился. Стянул с тумбочки телефон, пролистав гигантскую очередь уведомлений из блога, проверил статистику и понял, что сингл выстрелил. Ещё немного, и Death Breath во главе с Господином вернёт себе пьедестал — осталось заявиться на фест с готовым альбомом.