Она кровожадно разрезала её и положила вилку в рот, смакуя кусок. Деликатно, но очень наивно со стороны Евы считать, что после раскола в коллективе нас смогут объединить котлеты. Но вдруг с коек поднялись Муратов, Андрей и Юра, молча переместившись за стол. Я поражённо изучил их суровые лица и глянул в хвост автобуса, где Дрон с Гришей продолжали играть в PUBG, наяривая по телефонам. Получается, на принципы пошли только новенькие. Ну и мне не мешало бы поддержать Никольскую.
Я вывалился с койки и развалился на ближайшем свободном стуле.
— Гриша и Андрей, пойдёмте со всеми за стол! — не унималась жующая Ева с милыми косичками. — Мы вас ждём.
Драмер вынырнул из экрана и задрал из-за подушки голову. А когда увидел, что я сижу за общим столом, недовольно свёл брови.
— Ладно. Но только потому, что попросила леди.
Из их парочки главным был назначен, видимо, именно Гриша. Потому что Дрон, противно тряхнув чёлкой, тут же изменил своё мнение под стать дружку и вскочил следом за шоркающим в нашу сторону барабанщиком.
Чёртов аноним, кем бы он ни оказался, разлагал коллектив изнутри. Подумать только, его человек сейчас сидит прямо за этим столом!
В моём рту оказался кусок отрекламированной девчонкой котлеты, и поначалу завтрак даже казался вкусным. Но вот в салоне раздался грозный лязг вилок и ножей, подкреплённый тягостным молчанием. Мы принимали пищу рядом с затаившимся лжецом.
Я звонко хлопнул столовыми приборами по столешнице и, пыша ненавистью, принялся пристально разглядывать каждое из четырёх лиц, вошедшее в список подозреваемых. Жуя с набитыми ртами, два Андрея и Гриша отодвинули свои тарелки и торопливо посглатывали комья еды. Юра продолжал уничтожать котлету с пюре, как ни в чём не бывало.
— Я хочу, чтобы тот среди нас, кто это делает, — я прочистил горло и обвёл каждого угрожающим взглядом, — был мужиком и сказал прямо. Всё, что думает о нас с Никольской! Не в крысу, устанавливая подслушивающие устройства, а мне в лицо! Я готов услышать и понять, если этому будут реальные оправдания.
Ева уныло уткнулась в тарелку. Она явно не хотела, чтобы я поднимал эту тему открыто, теперь без энтузиазма размазывая по тарелке картофель. Муратов с проясняющимся от синяков лицом, наоборот, впервые за утро очнулся от хронической апатии. Начал преследовать каждого тушующегося рокера недобрым взглядом.
Все молчали.
— По-хорошему прошу, — добавил я.
— Лёнь, мы… поняли. Ты считаешь кого-то из нас предателем, — Андрюха раздавлено хлопнул себя по лбу и вздохнул. — Но среди нас таких нет.
Басист продолжил мрачно высверливать меня, будто одного его заявления достаточно, чтобы я продолжил с ними как и раньше бухать.
— Чем подтвердишь? — отрезал я.
Басист осунулся. Веки как-то надвинулись на его глаза, быстро превратив его из диснеевской принцессы в угрюмого бородатого дядьку.
— Я с тебя в ахуе, — бросил он. — Думаешь, это могу быть я? — его брови намекающе приподнялись.
Намекающе на Ванечку, которого звали Лёшей.
— Мы с тобой с нуля эту группу создавали, чертила!
— Это может быть кто угодно из вас!
Как будто я рад этому факту…
— Чувак, но ты же меня не приплетаешь? — встрял Юрген, дожёвывая мясо. — Я бы так и пилил музло в коттедже, еслитыменя не уговорил ехать в тур.
— Не знаю, — отрицательно мотнул я головой в его сторону.
У Юры шокировано открылся полный рот, и из него в тарелку мерзко выпал небольшой комок.
— Понятно. А меня с Дроном ты вообще главными врагами народа считаешь! Мы же сессионные, «приёмыши». Да, чел? — обиженно выплюнул Гриша и со звоном швырнул вилку.
Никольская вздрогнула.
— Да, — откровенно согласился я.
За столом вновь раздалась невыносимая тишина. Сделалось некомфортно видеть эти уёбские лживые лица. Все они выглядели настолько удивлёнными собственной фальши, что вполне могли стать законченной группой актёров в дешёвом ситкоме.
— Жесть… Ну я тогда… вернусь на свою кровать, дорогие друзья. Помолчу до Новокузнецка! Не дай бог Господин и здесь найдёт камеры! Вместо того чтобы обратиться в полицию, начнёт играть в частного детектива. Хренового, между прочим, детектива!.. Всем приятно оставаться!
Вслед за взбесившимся Юргеном подорвался Гриша.
— Да ты жёсткий, чел. Но я от тебя такого не ожидал!
И Дрон.
— Пиздец!
Я исподлобья следил, как они строем расходятся по своим углам. Не без щемящего разочарования.
Возле окна всё ещё сидела Киса, опечаленно наблюдающая за удаляющимися спинами. Справа — Муратов молча крутил стакан с водой. И вот один Андрей, оторвавшийся от оскорблённого стада, окатил меня презренным взглядом. Не сказав ни слова, ушёл на свою койку, тучно рухнул на неё и отвернулся к стенке, взмахнув волосами.
Заебись!
Я не мог больше усидеть на месте: лицо, шею и грудь жгло от бешенства. Подскочил из-за стола, на котором зазвенела посуда, и плюхнулся по примеру басиста на кровать, вонзившись взглядом в потолок.
Всё шло по пизде! Лучше бы этого вездесущего журналиста вовсе не существовало! Чтоб земля под ним обрушилась! Молния зарядила ему в ссыхающийся от зависти мозг! Чтоб его же последователи прокатились катком по его проклятым костям! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!
Моего дрожащего от злобы плеча коснулась чья-то горячая ладонь. Я, завороженный кровавыми фантазиями, не сразу понял, что это Никольская упёрлась в меня руками, устраиваясь между моим дрогнувшим телом и стенкой. На моей, сука, койке…
Я шокировано покосился на парней, что лежали напротив, и увидел, как у Юры его обесцвеченные брови подскочили к самому лбу. На нём залегли глубокие складки бледной кожи. Муратов, искоса поведя на нас взглядом, равнодушно уткнулся в какую-то исписанную тетрадку.
— Эй, ты чего творишь? — зашипел я на Никольскую, но от злости, что мной владела пару секунд назад, моментально остыл.
— Всё будет хорошо, — едва слышно шепнула девчонка мне на ухо и уже уткнулась тёплыми губами в щёку. — Вы помиритесь перед концертом. Что-нибудь придумаем.
Никаких гарантий словам Евы, конечно же, не было, но я, всё ещё пребывая в ужасе от её выходки, предпочёл согласно кивнуть. А рот сам по себе ухмыльнулся. Без моего ведома.
С Никольской я чувствовал себя неодиноким в этом чёртовом автобусе. Она каким-то волшебным образом смягчала все мерзотные обстоятельства.
Бесстыдно притянула меня за подбородок и вовлекла в довольно откровенный глубокий поцелуй, от которого я очухался уже без памяти, с трепетом в груди и со стояком между ног.
В благой тишине мы так и ехали до самого Новокузнецка. И только возле моего уха иногда раздавались звуки сопения.
49. Настоящий друг
Мы встретили лето в тур-автобусе. Я быстро привык отмечать очередной отыгранный концерт не с рюмкой в кругу рокеров, а с Никольской. На постелях отелей. И, когда выдавалась возможность уснуть в её объятиях, обязательно этим пользовался. После тепла, ароматерапии, запахов, что источали её кожа и волосы, я просыпался, словно в райском саду, и был готов сносить блядский игнор в коллективе и выматывающие шоу.
За плечами оказались Красноярск, Кемерово, Новосибирск, Омск, Тюмень, Екатеринбург. Городов в нашем списке прибавлялось столько, что я начинал подзабывать названия. Мы с Муратовым даже побывали в родном городе — от чего, видимо, оба остались не в восторге. В тот день мы не выходили из номеров, отсиживаясь до выезда в одиночестве. Теперь автобус плавно двигался в обратном направлении по стране, чтобы в августе мы закончили тур на юге.
Что было странно. Меня не так сильно волновал раскол в группе, как поведение Лёши. Из-за того, что из всех парней у меня была возможность общаться без риска только с ним, с каждым днём выносить его затянувшуюся депрессуху становилось всё накладнее для моей расслабившейся психики. Я находился в таком состоянии… Мягко говоря, навеселе без беленькой. Совершенно беспричинно переобулся в оптимиста, начал успокаивать себя мыслями о новых возможных проектах. В конце концов, разбегутся эти бараны — займусь карьерой девчонки и Муратова. А там что-нибудь да придумаю. Приближался тот день, когда ему не придётся выставлять себя чужим человеком. Но Лёша всё больше походил на постояльца психбольницы.