— Тихо, Господин. Не кричи! Вообще-то я эти же полгода провела только с тобой! — почему она опять называла меня этим грёбаным прозвищем?! — Ты самый милый Господин на Земле!
— Я! Знаю, что я с тобой сделаю! — угрожающе прошипел я девчонке в повеселевшее лицо.
Наконец, она рассмеялась.
— Что?
— Увидишь! Готовься таскаться по интервью, Никольская!
***
Романтическое рандеву всё-таки состоялось. Мы вернулись в отель, забронированный для группы, только утром следующего дня. Таксиста не пустили на территорию закрытой парковки, поэтому мы с сонной Евой и песком в тапках тащились по уже раскалённому асфальту мимо наших тур-автобусов. Вокруг них крутились операторы и басист, извлекающие из открытых багажных отсеков вещи.
Когда была возможность припарковать автобусы недалеко от отеля, мы не выгружали все сумки. Брали по необходимости.
— О, там Андрей. Будешь здороваться? — зевнула девчонка, приспуская солнцезащитные очки, как у Черепахи Тортиллы.
Я слегка шлёпнул её по заднице свободной рукой, подгоняя в сторону входа.
— Не тормози.
Да я даже не предупредил их, что мы не вернёмся ночевать. Зачем? Чтобы нам в сумку впихнули подслушивающее устройство?
— Вы вообще не разговариваете?
— Ага, — я открыл перед Никольской дверь, пропуская её вперёд, и собирался просочиться следом, но Андрей, бредущий с рюкзаком в нашу сторону, вдруг перешёл на бег.
— Бля.
Я недовольно вздохнул и остался держать створку.
Пускай пошевеливается.
— Привет, Господин, — басист, истекающий потом, с небрежно намотанными в самурайский пучок волосами вполне безобидно улыбнулся и протянул мне руку. Во второй ещё трепыхался его большущий рюкзак. — Как отдохнули?
Я нехотя пожал его ладонь.
— Норм. Заходи давай, — надеюсь, в фойе работает кондиционер.
Мы ввалились на душный ресепшен и после дежурных приветствий Андрея и Евы втроём поспешили к лифту. Не хватало только помолчать в замкнутом пространстве.
Я раздражённо продавил кнопку девятого этажа и закатил глаза под чёрными очками, пока девчонка с силой сжала меня за руку.
Что? Я не мог не выходить из себя в компании кого-нибудь из Death Breath, за исключением Муратова.
Двери начали сдвигаться, а подозрительно добренький басист поставил на пол рюкзак.
С бокового кармана, сдавленно звякнув, вывалился небольшой чёрный чехол.
Для медиаторов, что ли?.. Обычно Андрей играл пальцами.
— Что это у тебя? — процедил я, наблюдая, как басист поднимает укатившуюся вещь и отряхивает.
— Я не знаю, чьё это. В багажном отсеке лежало отдельно от всех сумок, хотел посмотреть.
Он дёрнул за молнию, показывая содержимое, и из-за приоткрывшейся крышки на меня угрожающе уставилось с десяток линз скрытых камер.
53. Тяжёлое решение
— Что?! Мне это слышится? Ты реально решил, что чехол принадлежит мне? Я же, блядь, сказал, что нашёл его в отсеке! — истерил басист, чуть не вырывая на себе патлы. — Чьё это, я спрашиваю?!
Андрей одурело осмотрел каждого в кругу нашего экстренного консилиума. Набор «умелые ручки» лежал на стеклянном столе, вокруг которого мы все сползлись. Только что проснувшийся, приподнявшийся с подушки Муратов со спутанными, как у одуванчика, волосами зевал и тёр заспанное лицо. Он был единственный, кто выглядел не шокированным происходящим, потому что всегда хранил безразличие. Как я однажды выяснил, почти всегда…
Загорелая и раскрасневшаяся Никольская, сидящая на кровати позади, теребила меня за ладонь и тянула за плечо. Будто пыталась попридержать от скандала. Я метался взглядом от одного музыканта к другому, нервно кусая во рту кожу щёк. Старался угомонить шумное дыхание.
Никто не выдавал себя неестественной мимикой. Андрей следил с надрывом за лицами парней, а я за его раскрасневшейся мордой. Взгляд у басиста начинал мутнеть от ярости.
Уличить друга было бы наихудшим раскладом…
— Почему бы тебе просто не признаться? — вякнул почерневший на южном солнце Юрген. — Из твоей же сумки выпало!
— Ты ахуел? Я мог нести чехол в руках! Но положил его в сумку, чтобы вскрыть в номере! Да если бы я знал, что там лежит?! Неужели принёс бы его сюда и начал вам показывать?! Может, блядь, ты тогда признаешься, раз такой умный?
Я вперился испепеляющим взглядом в звукаря, но он по-прежнему строил недовольную рожу. Хоть бы мускул дрогнул.
— А зачем его было подбирать? Теперь мы все пересрёмся! А правду так никто и не узнает!
До них начинало доходить. Кто-то из нас очень хорошо блефовал.
Мы будто играли в мафию, ожидая, кто станет следующей жертвой.
— Я как дебил за вас впрягался! Считал, что вы тут все святые! Я спрашиваю ещё раз: это чьё?! Твоё?! — он тыкнул чуть не в лицо отшатнувшемуся Дрону. Его ублюдская чёлка закрыла полфизиономии, которую я пытался рассмотреть. — Или твоё?! Говорите, блядь! Вы тут самые… непроверенные люди!
Сессионные музыканты оскалились, едва не рыча на басиста.
— И ты туда же? Чуть рыльце в пуху и сразу заговорил по-другому! Я же сказал, что мне на хер это не надо! Я просто хотел играть музло! — чуть не визжа, защищался Дрон. — Вы можете оставить меня в покое?!
— Чел, какого хера, а? Ты смотришь в неправильную сторону! Мы же говорили об этом!
— О чём? — я, задыхающийся от накала, встрял между пышущим агрессией басистом, оставшимся крайним, и драмером. — О чём вы говорили?
Юра вскочил с кресла и злобно задвинул шторы, морщась от солнца. Продолжил стоя, вместо этих двоих, вступивших в зрительную перестрелку.
— Лёнь, я понимаю, ты пошёл по очевидному пути! С самого начала предпочёл обвинить новеньких!..
От его вступления у меня вскипело в груди.
— Ошибаешься! Я вас всех рассматриваю в качестве предателей! — у Юры презренно приподнялась верхняя губа.
— Хули ты тогда его не замечаешь?! — перешёл на ор звукарь, оскорблённо тыкая пальцем в сторону Лёши. — Не думал? Может, тебя Юдин сдаёт? У него хотя бы есть повод тебя топить! Не затянулся ли ваш конфликт с прошлого года?!
Похоже, Юрген озвучил версию большинства. Парни синхронно прицепились злобными взглядами к Муратову, а у того в миг претенциозно вздёрнулись брови.
Действительно, блядь! Придурки же не знали, что на самом деле перед ними сидел фальшивый мудак! На настоящего я, может быть, и подумал бы!
— И поэтому! С его персоной в журналистском блоге обходятся мягче, чем с тобой и Евой! Не думал? — выдвинул свою истину Юра, продолжая указывать пальцем на Лёху.
Я-то знал, что он не при делах. Андрей тоже должен был это понимать. Вот и затаился.
— Реально! Откуда такая уверенность, что не он подсос анонима? — развыступался Гриша. — Он с группой вообще не общается, от всех отстранился! Может, он уже полгода на нас копает, пока ты с ним пиво сосёшь?
Хах!
— Может, поэтому я в нём и уверен?! Потому что он с вами вообще не контактирует?! — выплюнул я и вспомнил о существовании девчонки. Она слегка вонзилась ногтями в мою ладонь, усмиряя пыл.
— А мы, блядь, что, заразные какие-то?
— Вы же знаете, что у меня телефон появился только месяц назад, — наконец очухался Муратов. — Как я мог держать с кем-либо связь? Особенно с каким-то журналистом.
Оскорбились, что парниша, выкинув телефон, не смог играть с ними в стрелялки? Какой плохой Ванечка, с группой не общается!
— Да? А откуда нам знать? Может, ты специально этот концерт разыграл с побегом! Рассказываешь тут, что телефон выбросил, а сам его прячешь! Как и эти камеры! Признавайся, блядь! Ты их в общий отсек сбросил, чтобы в личных вещах не хранить? Подставить нас решил?
Бред истеричного звукорежиссёра! Я ни разу не видел, чтобы Лёха заряжал телефон. Уж за ним-то я давно следил и страдал под гнётом совести.
Трое накинулись на гитариста, но ему было чхать.
— А может, просто покажем свои переписки? Вам есть что скрывать? — прохрипел бас в воцарившейся щекотливой тишине.
Муратов надменно скрестил на груди руки. Хорошая идея, блядь!