Ева тоже вынырнула из телефона, изумлённо рассматривая Муратова, подавшего голос. Кажется, с ней это впервые… Ненавижу его!
— Нифига, у тебя бас. А я-то думаю, чего ты молчал всё время… — Юрген ему кивнул и натянул наушники. Я не знал, как Ваня умудрялся отмалчиваться, порой, даже в компании, но только это нас и спасало. — Давай, иди, тюльпан там воткни во второй канал. Лёнь, мы же не будем гонять человека зазря?
Я пребывал в ужасе, что Ванечка меня ослушался. Но этот стиль Юдина нельзя было спутать, просто от Муратова не ожидалось такой подставы… Надеюсь, он понимал, что делал.
Я тяжко выдохнул.
— Ну п*здуй, давай уже.
Жесть… Просто жесть.
Нужно было его башку засунуть в деку акустики, висевшей над диваном. Я пристроился полулежа на освободившееся место, рядом с Андрюхой и зло скрестил руки на груди. Дыхание вырывалось из меня произвольно шумно.
— Наконец-то, я услышу этого чела вживую.
Гриша поднялся со спинки и облокотился о колени, выглядывая Ванечку через стекло.
Мсье нужно было прихватить бинокль.
— Завались, микрофон всё пишет! — рыкнул я.
— Честно говоря, Лёнь, ты — вздыхаешь громче, — раздалось из-за рабочего стола.
Конечно! Я щас просто подорвусь, если Муратов начнёт поганить риф! Если кто-то ляпнет хоть слово, я брошусь бить морды наотмашь!
Новенькие с Евой лупили на Ванечку во все глаза, а он уже закрыл дверь изнутри и подключился, настраивая инструмент на слух. В мониторах в кабинете периодически было слышно даже то, как он дышит.
— Разогреваться будешь? — передал ему в микрофон Юрген.
— Давай разок сразу с ритм-секцией на записи. А там, как пойдёт.
Ох, Муратов…
Я отвернулся, чтобы этого не видеть. Слева, на отдельном диванчике располагалась Ева, задумчиво облокотившаяся о подлокотник и теребящая свою нижнюю губу пальцем.
Эта сучка точно считала «Ваню» привлекательным.
— Вы с Господином договаривались, когда вступать?
— Да, включай уже!
Она ловила с открытым ртом каждое его слово, пока у меня в рёбрах тревожно лупилось сердце. Нашла время…
Придурошный Муратов! Лучше бы ты родился немой! И не совался, куда не было велено!
Я сжал булки, когда он запиликал интро, и прищурился. Ничего. На первых порах, до куплета всё могло звучать сносно, но чем дальше, тем становилось страшнее наблюдать за людишками с музыкальным слухом, не сводящим с Вани глаз. Гитара зарычала на забористом куплете, а я сильнее вжался в спинку.
Он звучал убедительно, агрессивно, но вроде… Как-то иначе? Чёрт… У меня заложило уши, и я просто перестал существовать в этот момент. Требовать от Муратова снять с Юдина фирменный стиль было бы полнейшим идиотизмом? Иначе бы у нас каждый музыкант рождался гением, но мне так хотелось выжать из него всё под копирку! Особенно сейчас, в тяжёлые времена. Когда за нами в любой момент могли начать охоту журналисты.
Особенно, блин, сейчас!
Андрюха пихнул меня в плечо, дождавшись, когда я выйду из прострации, и затряс своей волосатой головой, как на рок-концерте, довольно зарычав.
— Вот это мясо!
— Чел, ты просто в лучшей своей форме! Поверить не могу, что буду стучать вместе с тобой… Ещё не поздно взять автограф?
— После меня!
Я ошарашенно завертел головой и понял, что парни восторгаются Муратовым вслух. Пока я пытался не обоссаться, он отыграл всю партию до конца, сплошным куском, а теперь нагло улыбался из-за стекла, уложив руку на бок.
Как этот сукин сын смог? Неужели он настолько был безупречен…
Значит, Юдин не такой уж и незаменимый?
— Ну ты крендель! Я думал, мы частями будем писать. Зачем я тогда вам нужен? — Юрген провертелся на стуле, остановившись на мне синими глазами, и пожал плечами. Отвернись, пожалуйста… — Лёнь, а тебе-то как?
Я сглотнул слюну и прочистил горло.
— Норм.
— Согласен, крутой. Дикий просто! Динамику всю выстроил, отнял у меня работу.
Он снова вернулся к микшеру.
— Давай ещё раз что ли, для приличия. Сделаем по кусочкам, интро, куплеты, припевы и бридж с концовкой? У тебя это минут десять займёт…
До меня дошло не сразу… Мы спасены!
В мою закипевшую кровь выплеснулся адреналин, голова загорелась, и я был готов подбежать к Муратову и засосать его. Кажется, он превзошёл мои ожидания… Но остановившись взглядом на Еве, я вспомнил о своей ориентации и поморщился.
Судя по выражению порозовевшего личика, она первая хотела его засосать…
Девчонка убрала за ухо прядь волос, разглядывая Муратова блестящими глазками. Но как только поняла, что я слежу за ней, улыбнулась, шире и хитрее. Из всех возможных игр со мной Ева выбрала самую бесполезную, скучную. Я был слегка разочарован её безмозглым выбором, потому что студент из Мухосранска, пародирующий Юдина, никогда не оплатит ей сценическое будущее, а вот я вполне мог и передумать. Да, она не знала об этом — Юдин в исполнении Муратова всех покорил. Но ведь этот Юдин ей ничего не обещал, чтобы она так поступала с Господином.
Такого с её когтистых ручек я не спущу.
Ваня прописал свою партию. А я, не забыв пихнуть подвергшего нас опасности засранца в плечо, зашёл в комнату следующим, нацепив наушники.
Надо признать, эта ярая ненавистница героев-любовников, со стекающей изо рта слюной и восхищающаяся Юдиным, смотрела теперь только на меня. Сейчас девчонка узнает, что такое настоящий экстрим-вокал.
В наушниках слышалось тонкое шипение и раздавался шёпот каждого, кто переговаривался в студии. Она помалкивала. А в просторной комнате, где я расхаживал, дыхание и голос будто впитывались в пространство. Звуки моментально погрязали в мягких поролоновых стенах. Я приблизился к микрофону и прорычал, присматриваясь к его настройкам.
Юра включил все прописанные дорожки и зашипел в динамиках.
— Компрессия — как ты любишь. Что по громкости музыки?
— Норм.
Я достал телефон и открыл заметки, в которых хранил текста, разместил на подставке.
— Давай, распевайся.
Ещё чего. Во мне штормило столько злобы, выжигающей грудь и мозги, что я готов был выплеснуть всё с первой-последней попытки.
— Хер. Вы ещё не поняли? У нас сегодня битва. Кто сходу пропишется — тот брутальный самец, — пристроился я к микрофону и захрипел на расслабленных связках.
Из студии донеслось шуршание, а затем мужской смех.
— А можно к тебе зайти, брутальный самец? — Ева встала с дивана и гулко постучала в стеклянную дверь. Я удрученно приподнял брови, глядя на то, как она показывает пальцем на себя, а потом на меня. Что девчонка удумала… — Пустишь? Я просто никогда не записывалась в студии, хочу посмотреть, как ты это делаешь.
8. Я сожру тебя
— Да ладно? — Юрген приспустил наушники и удивлённо уставился на Кису. Артикуляция этого парня иногда пугала, особенно в сочетании с инопланетными прической и бровями. — Я думал у тебя есть студийка. Почему-то так казалось…
У парней дрогнули рты. Я тоже призадумался.
— А разве вы знакомы? — Андрюха перевёл озадаченный взгляд с Юры на меня, стоящего тут, за стеклом.
С самого аэропорта они ни разу словом не перекинулись.
— Лично — не знакомы. Но я её видел пару раз на питерских движухах, ещё вроде год назад.
Забавно, что девка так поздно нашла себе продюсера. Этот её шлюший финт в баре теперь показался мне криком отчаяния.
— Ева — это Юрген, Юрген — это…
— Ну, хватит трещать! — буркнул я. — Заходи.
Растерявшаяся девчонка заулыбалась и тут же запрыгнула в комнату, закрыв стеклянную дверь изнутри.
Помещение было довольно просторное, чтобы не вставать прямо рядом с пюпитром, но Киса, нацепившая образ соблазнительной дурочки, подошла ко мне вплотную и прикусила нижнюю губу. Её тело, расположившееся в паре сантиметров от меня, словно нарочно источало тепло и похоть. А когда хитрый зелёный взгляд опустился с моего лица на ширинку, я даже слегка опешил.
Возможно, эта идея превзойдёт по тупости мою утерянную бдительность с Муратовым.
— Будешь так близко стоять — забрызгаю слюной.