– Знаю. Но я виноват, не защитил своего ученика, - юноша развёл руками. - Да и нет времени на раздумья. Господину Берри и госпоже Натин требуется моя помощь…
– Но… - мастеру Граду позволялось много больше.
– Но простит ли меня госпожа Натин, если что-то случится с мальчиком? - пояснил мысль Слай. - Невелик у меня выбор. И вы отлично знаете, что меня не отговорить. Так что - не пробуйте.
И не будучи уверенным, что не солгал, юноша коснулся шара. Руны вспыхнули, ослепив. А потом мир погрузился во тьму. Жуткую, непроглядную… и затем медленно, нехотя отступающую перед светом, как долгая ночь перед пасмурным, грустным днём.
"Когда ты научишься думать, Слай? Или хотя бы прислушиваться к мудрым советам?" - "Никогда, явное дело…"
"Вошёл, - объявил Берри и констатировал. - Ни хрена не понимаю".
"Опиши, что видишь".
"Э-ээ, кучу каких-то линий. Похоже на внешний блок… не-а, больше похоже на внутренности "Феникса", только в ментальном эквиваленте. Натин, я могу как-нибудь передать тебе картинку?"
"Сомневаюсь. Давай, взгляну твоими глазами, - телепатка вздохнула. - Можно?"
"А, валяй", - без раздумий согласился капитан.
Ощущение оказалось не из приятных, но на удивление знакомым: то же он испытал, когда его осчастливили "отставкой". Вот - "Феникс", всё такой же родной, послушный, рядом, но его ни о чём нельзя попросить, так как связь между звездолётом и его капитаном потеряна. Когда Натин забралась в голову, произошло нечто похожее: всё его - и тело, и мозг, всё послушно и отлично функционировало… но появился кто-то лишний, разделивший, разорвавший на части, дозволивший только беспомощно созерцать. Сила телепатки ужасала. В основном из-за осознания, что Натин могла сотворить с Берри такое в любое мгновение.
"Ты видишь иначе".
"А что? Я обязан видеть, как ты?"
"Космос! Не в этом дело! - раздражённо откликнулась женщина. У капитана засвербело где-то за ушами - словно под костью извивалась пуховая змея. - Ты видишь не телепатически, а…"
"Как?"
"Представления не имею. Магически, наверное, или как это у них называется. Я в такой системе ничего не понимаю, а ты её не знаешь… Хотя есть в ней что-то… Я её уже встречала. Она похожа на обычную, но… но как будто в ином диапазоне".
"Если обычная, то действуй, как привыкла", - искренне предложил капитан.
"Я же сказала "похожа" и "как будто"! Это не одно и то же! Это тебе не на октаву выше петь, чтоб тебе чёрная дыра встретилась!"
"Натин! - мгновенно вскипел до того спокойный Берри. - Я бы попросил не рыться в моих мозгах!"
"Было бы в чём…"
– А вы можете не собачиться?! - шёпотом громыхнул Хром. Странно, но он и впрямь шептал и громыхал одновременно - это было гневно и непривычно тихо для великана.
– Э-ээ, - через силу выдавил Берри. Натин ментально и физически сжалась.
– У вас всё на лицах написано, - пояснил вместо техника Дло. - Работайте там уж, за временем и обстановкой в целом мы следим.
"Всё равно твоя символика для меня загадка, а действовать по наитию чревато, - кисло продолжила пристыженная телепатка. - Сам понимаешь, сейчас дело не в том, что нас могут обнаружить".
"Понимаю. Тогда пройди через меня вся и смотри уже своими глазами да работай со своей символикой…"
Не успел Берри высказать, пусть и мысленно, опасную идею, как его буквально тряхнуло и вышвырнуло за охранный периметр "Огонька". Ментальное потрясение оказалось настолько велико, что капитан еле устоял на ногах.
– Сверхновая! Она меня выкинула! - скорее для успокоения, чем зло рыкнул он.
Не предупредив, Натин поступила правильно: не рвани она сквозь Берри сразу, он постарался бы подготовиться, чем только усилил бы желание сопротивляться и затруднил бы женщине работу.
– Пойдёшь за ней? - вместо расспросов уточнил Мех.
– Сил нет, - отрицательно покачал головой капитан.
– То есть - она в ловушке?
– Да. Если не отключит систему, то… - Берри взглянул на телепатку. Из описаний к ней лучше всего подходило - как живая. Она стояла, чуть покачиваясь, словно молоденькое дерево на ветру, и стеклянно смотрела на маленький звездолёт. - Глубокое погружение, полный отрыв от тела. Пройти по ней, как она по мне, не получится - здесь надо быть каким-нибудь Континусом. И то вряд ли, что поможет. Максимум, я способен послужить маячком.
Слай шёл вперёд.
Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.
Даже у матери было веселее, хотя тамошняя угрюмость всего, всех и вся, казалось, не предполагала даже понятия радости.
Свет. Тусклый, но не дозволяющий никаких недомолвок, обмана зрения и игры воображения, а потому лишь подчёркивающий унылость бегущих, но не теряющихся вдали гладких стен, без единой щели пола и… Слай вскинул голову… потолка. Тот вовсе был зеркальным отражением пола, а вместе они, если повернуть коридор на бок, превращались в стены. "Но так не бывает! И что же тогда светится?" - "Воздух".
Воздух не может светиться сам по себе. Загадка. Как?
"Он выходит из-под нашего контроля! - голос где-то на краю сознания. Знакомый голос. - Усиливаем давление!"
Слай шёл вперёд.
Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.
Но ведь многое смотрится единым, неразрывным, одинаковым, если не всматриваться пытливым взглядом в детали. Слай приблизился к стене. Так и есть! Тонкие росчерки теней. Пупырышки! Она шершавая, а, значит, не может быть одинаковой. Явное дело, вот и трещинки. А что если есть разломы? Или боковые ходы? Где?
"Снова! Демоны его дери! В какой же ерунде он любит копаться! Папашина кровь… - тот же голос. Удивлённый, раздражённый. В нём мелькает восхищение. - Этак мы его не доведём".
Слай шёл вперёд.
Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.
А почему он, собственно, идёт по такому унылому коридору? Почему, если не любит и не хочет? Почему?
"Вот это скорость!" - другой голос. В нём тоже преобладало удивление, а ещё сквозило уважение.
Интересно, почему? То и другое - почему?
"Он нас слышит!" - третий.
"Значит, бьём в полную силу. Сразу!" - первый. Кажется, женский.
"Тогда мы не увидим, что происходит", - четвёртый.
Сколько их там?
"Испытание - это не повод лезть в душу и пользоваться чужими слабостями, - отрезал всё тот же знакомый, женский голос. - Тем более, о его слабости нам и без того всё известно. И ему - тоже. Думаю, его страхи проистекают именно из его слабости, единственной и неповторимой".
"Но резкий скачок убьёт его".
Ого! Пятый!
"Убьёт - так убьёт. Кому из нас от этого станет хуже?" - Знакомый голос, точно знакомый. И узнаваемый. Принадлежащий той, которая не любит Слая. Не выносит, не терпит, не воспринимает. Той, которая лишь, когда вынуждена, снисходит до Слая Миша. И никогда - до Слая. Потому что Слай не может быть просто Слаем - только Слаем-Тиа или, на крайний случай, Слаем-Тиа Арудо Мишем, ибо полное имя не может не включать принадлежность к дому. К дому Ти-Арудо. А Слай-Тиа - всего лишь член, один из многих, этого дома, как те же повариха Ладда-Таа, управляющий Град-Тиа или служанка Ра-Таа. И всё из-за отца, который просто-напросто не интересовался сыном и потому забыл, просто забыл назвать того наследником. Нет, Слай не горевал по этому поводу и не тяготился сомнительностью происхождения, но… раз уж именно его, Слая Миша, официально именовали главой дома Ти-Арудо, пусть она наверняка лучше справлялась бы с этой ролью, то и ей следует смириться и признать за Слаем право быть просто Слаем. Да и что ей с маленького круга? Пусть выгодного, удобного для захвата и власти над соседними, но всё-таки такого маленького и чересчур крепко связанного с кровью, которая текла в жилах Слая, чтобы кто-то, кроме него, мог здесь быть господином… Что ей?