В общем поставив чайник направилась в душ.
Освежившись, но так и не поняв почему вдруг не могу собраться и рассортировать долбанные вещи, хмурая прошла в спальню замотавшись в полотенце, так как — да, забыла взять сменное бельё и халат.
— Дорогая, если бы я знал, что ты ждешь меня в таком виде, я бы не потерял столько времени на глупости вроде укрепления стен. — с удовольствием оглядев меня предвкушающим взглядом протянул, привалившийся плечом к дверному косяку и скрестивший руки на груди, омерзительно радостный Дагорн.
Которого я конечно же не заметила, так как пялилась себе под ноги.
В ответ на его реплику даже не дрогнула, а просто закатила глаза и оглядела горы своих тряпок, пытаясь понять куда задевала труселя.
— Кирюша, дорогая, что случилось? — проникновенно, но уже без прежней нарочитой дурашливости протянул Дагорн.
Я же найдя отдельный мешок с бельём, который откладывала в кучку «мои вещи столица» не обращая на своего бывшего ректора никакого внимания сосредоточенно нарыла трусы и мягкий лифчик и попыталась сориентироваться, что именно использовать на пижаму, чтобы можно было функционально использовать еще и в дороге. Длинную рубашку? Или всё же остановиться на варианте со штанами? Всё же путь предстоит не близкий, не всегда будем останавливаться в гостиницах, временами и в лесу ночевать придется.
— Кира, кто и что сделал? — обхватив меня за плечи развернул к себе Дагорн и тревожно заглянул мне в глаза своими бездонными чёрными гляделками.
Хм, вроде у него синие глаза обычно, как у Стаса, не?
— Не знаю. — неожиданно решила признаться я. Ну а че? Может вслух проговорю и пойму от чего так тревожно?
Дагорн всем своим видом выражая ожидание продолжения моей мысли продолжал удерживать меня за голые между прочим плечи.
— Не могу собраться с мыслями и эти долбанные вещи рассортировать. — в конце концов с досадой призналась я, мягко выворачиваясь и его рук и пряча в кулаке обретенное белье. Не то чтобы я так уж сильно переживала, что Дагорн моей бельё разглядит, но всё же неприлично как-то.
Он полностью одетый обутый, в застёгнутой на все пуговицы белоснежной сорочке, мягких черных брюках и ботинках на тяжёлой рифлёной подошве и я простоволосая в полотенце едва прикрывающим бёдра на голое тело и с трусами в руках. От осознания стало еще неуютнее.
— Так, у тебя там чай закипел я слышу, возьми вот пока переоденься и в походе спать будет удобно и сегодня переночуешь. Я сейчас твои чайные принадлежности принесу, будешь сидеть здесь и командовать, я раскладывать. — шустро сориентировался Дагорн и раздал указания.
Я, пожав плечами решила не сопротивляться, взяла протянутую Дагорном рубашечку до середины бедра пошла обратно в ванную.
Стараясь не обращать внимание на гаденькое чувство облегчения, что не придется с этим возиться одной, не торопясь нанесла в ванной крем на лицо и ручки и вернулась в спальню, почти спокойная. Почти не испытывая смущения, что переложила свои сборы на постороннего по сути мужика. И от того что он в моей спальне. И от того что я одета не пойми во что.
Так!
Спокойно. Он тут делом занят, чтобы я успокоилась и подумала.
Присев на кровать с удивлением обнаружила огромную, вроде даже пивную кружку, наполненную ароматным чаем с ноткой шиповника и коробочку из самой дорогой кондитерской в городе с вкуснющим ассорти пирожных на широком подносе с бортиками. И откуда только взял это все? Заранее готовился?
И вот раньше, когда Дагорн только объявившись в замке подваливал ко мне с разными презентами, ничего не ёкало, было чувство что дежурный подарок сделал — дежурно его не приняла и расходились как в море корабли, а вот сейчас будто в самую душу, будто позаботился. Как-то удивительно к месту и этот чай и эти сладости от него. На любой вкус, все разные. Будто чтобы точно угадать, чтобы понравилось. Даже дыхание на миг перехватило, как в молодости, от волнения.
— Присаживайся, Кирюш. Я тут пока по составу тканей рассортировал. В пути нужны теплые практичные вещи, все остальное в мешки рассовал, не глядя и убрал в «карман» — махнул рукой в сторону кровати Дагорн, продолжая в одном ему известном порядке, раскладывать наши со Стасом вещи.
Усевшись наконец на кровать, поджала под себя ноги с удовольствием хлебнула чаю и потянулась за первой пироженкой с вишенкой и белым кремом на темном корже. Тем временем бардак на полу практически исчез, вещей стало вполовину меньше, и они продолжали временами улетать в разные сумки появившиеся тоже непонятно откуда.