Киноплёнка разделялась на обычную, когда снимают без звука и со звуковой дорожкой сбоку, как на магнитофоне, тогда изображение идёт вместе со звуком.
У меня ещё вышел очередной конфликт с политотделом, кстати и член военного совета корпусной комиссар Вашугин и начальник политотдела прибыли в штаб лишь около 9 часов утра, когда уже во всю шла война. Вот они в очередной раз и устроили мне скандал, когда услышали по радио марш Прощания Славянки.
В связи с тем, что этот марш активно исполнялся во время Гражданской войны в белых войсках, многие партийные работники считали его антиреволюционным, и хотя официального запрета на него не было, но его не исполняли, реабилитация марша произошла позднее.
Уже привычно отбрехавшись, к тому же официального запрета на него не было, я продолжил заниматься своими делами, а вечером вылетел в Москву. Если первоначально я хотел лишь держать оборону, перемалывая немецкие части, то сейчас, глядя на успешную оборону и наличие достаточного количества довольно неплохо обученных войск решил устроить немцам Сталинград, причём сразу в его завершающей стадии. С этим я хотел вылететь на один день в Москву к Сталину, так как такую масштабную операцию без предварительного согласования не провести, доброхотов хватает, сразу всё извратят и окажежся без вины виноватым. С собой я вёз уже готовые к просмотру копии записи парада и они мне пригодились. К Сталину я попал сразу, прямо с аэродрома машина доставила меня в Кремль, где меня и провели прямо к нему.
— Добрый вечер товарищ Разумовский.
— Здравствуйте товарищ Сталин.
— С чем пожаловали, тут на вас из политотдела снова жалуются, по всему городу царские марши исполняете.
— Товарищ Сталин, можете сами посмотреть, я киноплёнку привёз, там проход войск Киевского военного округа под этот марш.
— Вы лично прилетели только, что бы предать мне эту плёнку?
— Нет товарищ Сталин, это просто прихватил с собой попутно, а прилетел я потому, что задумал одну операцию, но она фронтового уровня, так что без одобрения свыше проводить её не могу.
— И что за операция?
— Хочу все передовые немецкие части поймать в ловушку, дать им возможность прорваться, немного поднакопиться, а затем сначала двумя мехкорпусами перерубить проход, тем самым поймав их в мешок, а затем просто раздавить. Сил на это хватит, у нас достаточно техники, причём превосходящей технику противника, и в воздухе считай паритет, хотя уже по первому дню боёв потери просто страшные, но и у немцев тоже.
— Где именно вы хотите это сделать?
— У Луцка, мне нужно будет примерно неделю на подготовку, а пока наши части вполне смогут удерживать свои позиции. За это время я незаметно переброшу в полном составе первый и второй мехкорпуса по обе стороны планируемого прорыва, а пятый мехкорпус займёт оборону перед Луцком. Затем даём немцам возможность прорвать нашу оборону и ждём два — три дня, пока они не поднакопятся, после чего мехкорпуса встречным ударом перерубают коридор. Первый мехкорпус восстанавливает фронт, и держит оборону, а второй двигается к Луцку, уничтожая все подразделения противника на своём пути. В то же время пятый мехкорпус сам переходит в контрнаступление и противник окажется зажат между двумя нашими мехкорпусами без подвоза топлива и боеприпасов.
— А почему вы, товарищ Разумовский, думаете, что немцы прорвав нашу оборону сразу двинутся на Луцк, а не начнут расширять прорыв?
— Всё дело в их тактике, это их коронное действие, прорвать оборону противника, а затем провести глубокий рейд по его тылам неся с собой панику и разрушения. Вот мы их на этом и поймаем, да и потом, в дальнейшем, пусть думают, каждый их прорыв, это действительно прорыв или наша ловушка. Только решать надо быстро, товарищ Сталин, время не терпит.
Немного подумав, Сталин наконец одобрил мой план, а затем мы вместе пошли смотреть привезённую мной плёнку. Разумеется из всего был быстро скомпонован часовой фильм, но и он впечатлил Сталина, а позже его вовсю показывали в кинотеатрах страны и на фронте. А я уже утром, даже не повидавшись с семьёй вылетел назад, в этот раз меня на последнем участке полёта сопровождали две тройки истребителей.
Сели в Киеве нормально, а там потянулись уже военные будни. В целом ситуация кардинально отличалась от эталона в виде истории моего мира. Хотя немцы и заняли часть территории Украины и Белоруссии, но дальше новой линии обороны продвинуться не смогли. Наибольшего успеха они достигли в Прибалтике и то, это произошло исключительно из-за предательства прибалтов, когда значительная их часть перешла на сторону немцев. Я так и не смог добиться, что бы жителей Прибалтики служивших в армии рассредоточили по всем частям нашей армии, так что большая их часть так и осталась служить дома, зачастую просто поменяв форму со старой, на новую, советскую. Там, где стояли исключительно прибалтийские части, зачастую немцы просто проходили, как на параде, а местные открыто присоединялись к ним.Другое дело Молдавия, там у меня хватало сил, да и противостояли нам в основном не немцы, а румыны. Так что в итоге в Молдавии с началом войны наши силы не только отбили все попытки противника захватить нашу территорию, но и сами на следующий день перешли в наступление и значительном участке потеснили объединенные немецко-румынские силы, углубившись на территорию Румынии от 50 до 100 километров. Радовало меня и то, что Павлов всё же прислушался к моим словам и тоже после нашего разговора поднял Белорусский военный округ по тревоге. Не смотря на то, что вражеские диверсанты повредили множество телефонных линий, но благодаря строительству двух новых радиозаводов американцами в рамках ране заключённых договоров, все войска оказались радиофицированы, также хватало раций и для техники, по крайней мере все самолёты и танки, начиная от средних и тяжёлых, были радиофицированы. Старая техника была охвачена этим меньше, но и там все лёгкие танки получили как минимум приёмник, а командирские танки, начиная от командира взвода и передающие. Таким образом, командиры могли в полной мере командовать своими людьми, а начиная с 1940 года, и все новые лёгкие танки и самоходки шли уже полностью радиофицированными. Радистов тоже подготовили достаточно, правда в основном знания у них были достаточно поверхностными, но в режиме телефона все они могли нормально общаться. Азбуке Морзе учили в основном штабных радистов, просто в бою ни кто использовать её не будет, слишком долго, вот и вышло, что несмотря на то, что большая часть телефонных линий была выведена из строя, но практически каждая часть своевременно получила приказ командования об объявлении тревоги. Радисты там дежурили круглосуточно, вот и сообщили своим командирам сразу, как приняли сообщение о тревоге. А неделю спустя начали и финны, они также предоставили свои аэродромы немцам, а когда наши нанесли бомбовые удары по ним, объявили нам войну. Хотя построить линию укреплений в Карелии мы не успели, за исключением отдельных узлов в стратегических местах, но и так полезших к нам финнов встретили как положено. Тут служило много бойцов, что участвовали в прошлой войне и тёплых чувств к финнам они не испытывали, вот и принялись с огромным энтузиазмом сокращать финское поголовье. Пользуясь своим абсолютным преимуществом в бронетехнике, войска Ленинградского фронта пусть и медленно, но двинулись вперёд и тут очень хорошо себя показали танки Т-28. Достаточно хорошо бронированные, с орудием и тремя пулемётами в трёх башнях, они стали настоящим кошмаром финских пехотинцев. Не имея достаточных средств ПТО, способных бороться не с лёгкой бронетехникой, а с техникой посерьёзней, финны ничего не могли им противопоставить. Не спеша, действуя в связке с пехотой, а также с бронетранспортёрами, которые шли позади, второй волной, танкисты методично вычищали дорогу перед собой от финнов. Отличился и флот, проведя разминирование фарватера, в ночь на 15 июня силами Балтийского флота были высажены две дивизии морской пехоты в Хельсинки, также вместе с ними высадили полк лёгкой бронетехники. Высадка произошла уже под утро, и побудка жителей Хельсинки в это недоброе для них утро прошло под аккомпанемент выстрелов и взрывов. В первую очередь прошёл захват правительственных зданий и хотя ночью разумеется там ни кого не было, кроме сторожей или охраны, но сам факт их захвата был для финнов крайне негативен. Следующей ночью в Хельсинки перебросили ещё три пехотные дивизии, а также пару артиллерийских полков и три миномётных, а также значительные припасы. Уже к 18 июня весь Хельсинки был под нашим контролем и хотя ни кого из правительства Финляндии захватить не удалось, но сам факт захвата столицы государства уже через несколько дней после начала войны негативно отражался на боевом духе финнов. Оставив небольшой, но сильный заслон у Нарвы, так, на всякий случай, все свои остальные силы Ленинградский фронт сосредоточил на Финляндии. Не жалея снарядов и бомб, войска медленно двигались вперёд, перемалывая все встречные финские подразделения. Ни о какой блокаде Ленинграда теперь не могло быть и речи, тут вопрос стоял только когда именно, к началу осени или к её концу мы задавим финнов. Я ни сколько не сомневался, что тепер