Не могу сказать, что в мою голову ни разу не закрадывались сомнения в правильности моего выбора, но сразу вслед за тем я видела замученного, изможденного Петю и качающую головой маму — и снова воодушевлялась. Скоро я буду свободна от всего и всех. Я не стану подстилкой тирана и рабовладельца! Я совершенно убедила себя, что, стоит мне согласиться на одну ночь, как за ней последует вторая и третья — и так до тех пор, пока я ему не надоем, после чего и ему подавно не будет смысла переправлять меня на родину. Нет уж, лучше я умру сейчас — молодой, верной, честной с самой собой. Без раздирающих меня сожалений и мук совести.
Сразу после ужина служанка отвела меня в покои господина — это была малая гостиная, небольшая, но очень изящно оформленная комната в голубых тонах, с изразцами и драпировками.
Халиб восседал на подушках на небольшом подиуме, все такой же решительный, но как будто приободрившийся: конечно, он уверен, что я выберу жизнь…
Господин стал рассказывать мне какую-то притчу из своих священных писаний — что-то о промысле Божьем и Его воле, но из-за сильного волнения мне было тяжело сосредоточиться на иностранной речи. Я отвернулась к витражному окну и стала рассматривать изображенный на нем узор — причудливо сплетающиеся листья и лепестки растений. Внезапно орнамент стал расплываться в моих глазах, и в эту же самую секунду громкий мужской голос резко окликнул:
— Ты слушаешь меня?
Я честно покачала головой: глупо лгать на пороге смерти.
— Ты приняла решение? — уточнил Халиб дрогнувшим голосом.
Я кивнула.
Он встал, подошел ко мне, схватил за плечи:
— Ева, очнись! Это неправда, ты не можешь… Это просто безумие..!
Я сморгнула слезу, чтобы видеть его четче, и та скатилась по моей щеке.
— Это была очередная уловка? Ты снова обманул меня? Чего стоит твое слово, господин Насгулл? — я нарочно злила его, чтобы покончить с этим, чтобы прекратить эту нескончаемую агонию. И я добилась своего — Халиб в гневе вскричал:
— Как ты смеешь говорить мне такое?!
— Тогда убей меня прямо сейчас! — потребовала я.
Мужчина был в ярости: глаза его метали молнии, ноздри раздувались, на потемневших щеках играли желваки. Он отошел куда-то в сторону, открыл маленький шкафчик в стене, достал оттуда темно-фиолетовый флакончик с позолоченной крышечкой и принес мне.
— Это яд, — хрипло сказал Халиб, налил в медную рюмку какой-то сладкой жидкости из кувшина и добавил туда несколько капель из флакона. Но бокал не вручил мне, а поставил на стол, меня же заключил в крепкие до боли объятия. — Спрашиваю в последний раз. Я предлагаю тебе свободу в обмен на одну ночь со мной — или смерть. Подумай хорошенько! Неужели ты не понимаешь, что это абсурд?!
— Я не верю тебе… — призналась я тихо.
Халиб отпустил меня и приложил правую ладонь к сердцу.
— Я могу поклясться своим Богом! Отпущу!
— Если я сама не изменю решение, верно?
— Разумеется. Отпущу, а не отправлю домой насильно.
Я знала, что тут и кроется подвох. Что он станет делать со мной этой ночью, одному Богу известно. Ну, или черту. Я не попадусь на эту удочку! Коротко вздохнув, я схватила со столика рюмку и залпом опустошила ее. Мой бывший друг Терджан ошеломленно смотрел на меня. Вкус у напитка оказался одновременно приторно сладким и невыносимо горьким. Сразу начала кружиться голова, и это ощущение вязким ядом разлилось по моим артериям. Помню, как рюмка выпала из мгновенно ослабевших пальцев, как господин Насгулл подхватил меня своими сильными горячими руками — но не удержал, и я стремительно полетела в пропасть.
Понятия не имею, сколько времени я в ней провела — думаю, в той пропасти не было ни времени, ни пространства, как до Большого Взрыва. А потом в мою голову начали проникать звуки. Первый — тиканье часов. Это было так обыденно, что я стала замечать его лишь через какое-то время. Потом — шелест занавески и листьев на дереве за окном. Мою щеку лизнул легкий ветерок, и я с трудом разлепила глаза. Ослепительно белая комната — лишь позже, привыкнув к свету, мои очарованные черной пропастью небытия глаза смогли определить, что она не совсем белая, а скорее просто светлая: желтовато-серовато-бежевая.
Я вдруг вспомнила, что умерла, и у меня на секунду мелькнула мысль: я наверное, в раю? Но разве у души может так затекать правая нога, что хочется выть? И на дом господина Насгулла не похоже: там совсем другие интерьеры. Я хотела крикнуть, чтобы позвать кого-нибудь, но язык совсем задеревенел, а горло наотрез отказалось производить звуки. Однако сомнения мои скоро разрешились: в комнату вошла женщина средних лет и приятной наружности в серой юбке и терракотовой блузке и радостно ахнула:
— Проснулись наконец-то! — совершенно по-русски, без малейшего акцента!
Я так изумилась, что даже подскочила своем мягком ложе, неловко дернув всеми конечностями, отчего правая нога отдала в мозг просто непереносимый сигнал.
— Лежите-лежите! — улыбнулась приветливая женщина. — Я вам сейчас все объясню!
Она рассказала мне легенду о том, что я коммандировочная, которая приехала в страну по делам и потерялась в городе, а сердобольные граждане меня случайно обнаружили и доставили в Российское посольство. Мое состояние они объяснили сильным наркотическим опьянением, произошедшим по вине какого-то мошенника. Документов при мне якобы не обнаружилось, но все те же добросердечные горожане выяснили мое имя и фамилию, а также город проживания, и работники посольства уже отправили запрос и получили ответ, что таковая гражданка действительно разыскивается.
— Завтра утром самолет доставит вас в Москву, где вас встретят родственники! — со счастливой улыбкой заключила терракотовая
женщина и помогла мне сесть.
Я долго молчала, переваривая выданную мне информацию — так долго, что сотрудница посольства Анна успела уйти и вернуться с подносом, на котором возвышалась большая дымящаяся кружка и красивый аккуратный сендвич с разноцветными овощами.
Он отпустил меня — вот о чем я думала. Халиб устроил мне последнюю проверку и, поняв, что я не сдамся, позволил вернуться домой. Значит ли это, что он любит меня? Вовсе нет! — уверяла я себя, но сердце горячо и благодарно сжималось при мысли о том, как дорого ему стоили все эти игры со мной, начиная моей покупкой и заканчивая ухаживаниями в его доме. Сколько времени, сил, внимания он мне уделил — и ни разу по-настоящему не применил силу, хотя имел все возможности… И вот так просто отпустил. Этот человек заслуживает, как минимум, уважения, как максимум — восхищения, но я, к сожалению, уже никогда не смогу его поблагодарить…
ХАЛИБ ТЕРДЖАН
Я сидел в мягком кресле у окна и вот уже полчаса подряд смотрел на экран смартфона, где на электронной карте, прямо на здании Российского посольства мигала темно-красная круглая метка. Теперь это единственная форма, в виде которой я смогу созерцать Ее. Я нежно погладил мерцающее пятнышко большим пальцем правой руки. До свиданья, Ева. До скорой встречи…