Так, стоп!!!
Моментально выдергиваю свою ладонь из его сильных ласковых рук и тихо шепчу:
- Простите.
Быстрым шагом прохожу мимо занятых столиков, прямиком к женскому туалету. Бегу не оглядываясь. Залетаю в пустую кабинку и сразу же прислоняюсь к запертой двери, пытаясь справится с нервами. Возьми себя в руки, Мэл!
Закон № 7. ( Райан )
«Мои уши голодны. Они жаждут твоего голоса»
Перед глазами только темнота. И лишь в моей тихой и холодной душе Ее голос. Он не выходит у меня из головы. Звучит яркими нотами и приглушенными звуками ветра. Чем-то необыкновенным и по истине безупречным. Почему он засел во мне? Почему не отпускает меня?
Я слышу Ее пение. Мягкое и плавное. Такое невероятное, что я вбираю интонацию каждой фразы, звучащей песни в моей памяти.
Ее голос...он такой...нежный. Ласкает мои темные закоулки души и веет теплом в холодном мраке моего сердца. Он словно что-то плохое заглушает во мне. Исцеляет.
Но зачем? Почему этот мало знакомый голос так глубоко засел во мне?
- Райан. - говорит отец, вырывая меня из собственных мыслей. Отдаленно слышу рев двигателя и стук четырех колес.
- Что? - отвечаю я, но чувствую, что получилось намного грубее, чем хотелось. Мы едем по заполненным улицам Нью-Йорка, часто останавливаясь на красный свет светофора.
- Что-то случилось? Ты всю дорогу сидишь и молчишь. - тревожно говорит папа.
- Нет, вовсе нет. Я просто устал. - пытаюсь быть спокойным и убедительным в своих же словах. Не хочу, чтобы отец докапывался до меня с расспросами. Я все равно не смогу объяснить свое состояние, потому что оно не понятно даже мне самому. - Не бери в голову.
- Последнее время ты мне вообще не нравишься. - сурово говорит папа, чтобы я заострил на этом внимание. Вечно твердит мне, что я изменился. В плохую сторону.
- Я тебе никогда не нравился. - отвечаю я.
- Райан! - отец срывается на громкий вопль. Чувствую, как он хмурит брови.
- Ну что?! - таким же тоном отвечаю я, поворачивая голову на звук его голоса.
- Пытаюсь с тобой нормально поговорить, а ты начинаешь язвить. Да и вдобавок орать на меня. Что за манеры?- возмущается он.
- Извини, я же сказал что устал. - утомленно потираю лицо рукой, попутно снимая очки с носа.
Отец тем временем замолкает, и я не слышу даже самый тихий шорох его костюма. Обиделся. Как это на него похоже.
- Пап. - тихо говорю я уже спокойным голосом. - Ну, прости! Я не хочу ругаться с тобой по каким-то мелочам.
Приглушенный скрип кожаной обивки сиденья слышался отлично и я уже был уверен, что папа вновь повернулся ко мне лицом.
- Впредь, чтоб я больше не слышал такого тона, когда разговариваешь со мной. - жестко чеканит отец. - Вроде взрослый, а даже этому тебя учить нужно.
Вдруг машина останавливается, и быстрый щелчок говорит мне, что открылась дверца. Я пытаюсь прислушаться и понять, что происходит и в эту же минуту начинает говорить отец. - Ну, чего ждешь? Вылезай.
- Мы возле твоего дома? - спрашиваю я в замешательстве.
- И? - ожидающе, но весьма напряжённо говорит он.
- Пап! - устало стону сквозь тяжелый выдох. - Я хочу домой, жутко устал и... - Предлагаю тебе вот что. - меня перебивает отец. - Либо ты сейчас идешь со мной, и мы нормально с тобой поговорим, либо завтра ты от меня не отвяжешься. Что выбираешь?
- Это манипуляция. - я сильно стискиваю зубы, хотя понимаю, что папа просто-напросто надо мной издевается. Но в его словах есть часть правды.
- Что поделать... - виновато произносит он, но в голосе совсем этого не чувствуется. - Такой уж я жестокий человек.
Я аккуратно выбираюсь из автомобиля и на мое плечо тут же ложится отцовская рука.
- Главное, чтоб мне это не передалось. - произношу я, поправляя свой пиджак.
Папа ухмыляется, но ничего на это не отвечает. Лишь слабо похлопав меня по спине, добавляет. - Идем уже.
* * *
Опрокинув пару рюмашек виски, отец начал расхаживать по всему своему кабинету. А я в это время сидел на диване и слушал его надоедливый топот. Успев зевнуть пару раз, понял, что пора заканчивать это глухонемое представление.
- Может, пойдем спать? - нерешительно спрашиваю я. - Мы ведь уже поговорили.
- А ну цыц! - пьяным голосом мямлит папа. Его шаги отдаляются, и я слышу, как скрипит его стул. Звук открывающейся крышки и жидкости, наполняющий стакан, проносится по всей комнате. Снова.
Я на миг устало закрываю глаза, и вокруг абсолютно ничего не меняется. Все та же темнота.
В тишине раздается чмоканье, а за ним следует громкий стук. Папа полностью опустошил еще один стакан.
- Знаешь, - тихо говорит отец. - По-моему мисс Тернер слишком серьезная.
- Что? - спрашиваю я, удивленный тем, что наш разговор зашел про нее. Что за бред он несет?
- За эти выходные, когда наши пути пересекались, она ни разу не улыбнулась. - заплетающимся языком еле выговорил папа. Я мысленно закатил глаза. Господи, папа! Перестань. Чушь, да и только.
- Хотя, по фото такого не скажешь. - продолжает он. - Здесь она выглядит веселой и расслабленной.
Я замираю. Тело моментально напрягается.
- Какое еще фото?
- То, которое я нашел в машине. - расслабленным голос произносит папа. - Ну, я же купил ее автомобиль и после покупки, когда изучал салон машины, в маленьком кармашке солнцезащитного козырька я обнаружил эту фотографию. - он очень громко зевает и затем вновь продолжает. - Надо завтра сказать Уэсли, чтобы отвез ее мисс Тернер.
- Нет! - неожиданно, даже для себя, выкрикиваю я, подскочив с дивана. Что я, черт возьми, творю?! - В смысле, я хотел сказать, что могу сам отдать фото. Я как раз буду проезжать мимо этого ресторана и тогда завезу его.
- Ну хорошо... - ошеломленно и удивленно отвечает отец. - Как хочешь.
Да что со мной такое?
Закон № 8.
«Чем сопротивляться, не лучше ли занять сторону противника и действовать с ним заодно?»
Суббота, 21:23.
Заканчивая свой рабочий день на пару часов раньше обычного, я чувствовала легкую, но приятную усталость. И весьма приподнятое настроение. Не знаю, может быть это вызвано визитом Райана в ресторан и я до сих пор не могу отойти от этого, или просто из-за сегодняшних весьма приличных чаевых. В любом случае, я пытаюсь не зацикливаться на этом.
Кажется, получается.
Иду по тротуару все дальше отдаляясь от ресторана, а в глаза бросаются лишь яркие огни. Нью-Йорк о сне даже и не думает. Хотя, это логично, потому что ночные клубы, казино и кабаре только просыпаются. Город сияет, и мир вокруг словно замирает. Будто Нью-Йорк единственное место на земле и все внимание приковано только к нему. Все самое главное и самое лучшее происходит именно здесь. Центр всего на свете.
На моих глазах он превращается огромную светящуюся гирлянду. Такую огромную, что может осветить весь мир.