— Ну, девка, ума у тебя палата, — покачал головой Ухтомский.
— Умная девушка, — согласился я. — Ладно, а мужики-то что?
— А что мужики? — хмыкнула Нюшка. — Дядька Гаврила вначале пришел, за ним остальные — а что делать-то? Ежели ворюгу все убивали, то все в Сибирь и пойдем? Спрашивают — подскажи, ты девка умная. Жалко дядьку — он моего тяти четвероюродный брат. Родня, как никак. Тут я и думаю — если одна половина деревни на другую покажет, а другая — на эту, и каждая на своем настаивать будут, до правды никто не докопается.
— Анна Игнатьевна, как хорошо, что ты моей женой никогда не станешь, — искренне сказал я. — От умной жены надо подальше бежать, а от такой как ты — еще дальше.
— Не женятся господа на крестьянках, — наставительно произнесла Нюшка, словно она не деревенская девчонка, а героиня какого-нибудь романа. — А если бы и женились, я бы за вас замуж не пошла.
Пристав захохотал, я немного обиделся.
— Почему это?
— А потому, барин, что вы тоже умный. А двое умных в одной семье быть не может, одна голова должна быть. Станет две — разлад пойдет. Вы бы лучше сказали — что мне за это будет?
Пристав посмотрел на меня, я на пристава.
— Тебе сколько лет? — поинтересовался я. — Четырнадцать? Если четырнадцать, тогда ничего. Если бы убила кого или украла что-то, тогда да. А введение следствия в заблуждение наказуемо только с совершеннолетия.
— А что с дядькой Гаврилой будет? В Сибирь сошлют или смертью казнят? А с остальными?
Вот ведь, неугомонная девка. Не стану же ей говорить, что вначале нужно получить признание Паромонова, потом придется допрашивать по новой всех мужиков, а еще и баб. Но даже если все расскажут чистую правду, скорее всего, ни Сибирь, ни даже заключение никому не грозит. Что взять с Гаврилы Паромонова? Мужик пытался защитить собственное имущество, а если попадется толковый присяжный поверенный и подскажет, то вообще заявит — мол, конокрада застал на месте преступления, тот пытался меня убить, народ кинулся спасать земляка. Конокрада убили, но не хотели, так получилось. А врали следователю, так бес попутал, со страха.
— Барин, а дорожки?
Точно, собирался купить. Не знаю, зачем они мне? Но коли обещал, придется.
— Беру три штуки, даю рубль.
— Маловато барин. Сами сказали, никто за язык не тянул — красота тут, которую на стенку надо повесить и любоваться. За красоту полтинник накиньте.
Вот ведь, малолетняя вымогательница. Выскреб из кармана все серебро, рубля на два и высыпал в загребущую ручку. Красота денег стоит. И девчонка мне понравилась. Про таких говорят — из ума сложена. Только, не дай бог, если у меня когда-нибудь родится дочь и станет такой же умной, как Нюшка.
Глава четвертая
О проблемах женского образования
Помощник окружного прокурора Виноградов слегка ошалело посмотрел на меня, когда я явился к нему с двумя толстенными пачками. Складывая их на стол, радостно сказал:
— Александр Иванович, работу вам принес!
Еще бы мне не радоваться — почти две недели ездил в Борок, допрашивал и передопрашивал мужиков и баб. Можно сказать — жил на работе. Городовые уже ошалели, пристав меня за глаза материт. Наталья Никифоровна ворчит — дескать, с лица спал, не ест ничего! Даже ночью (простите за интимную подробность), беспокоилась — не слишком ли устал, не вредно ли для здоровья⁈ Не понимала, что это возможность снять стресс, накопившийся за день. Каково это слушать от баб: «Барин, ницё не цюю, ницё не знаю!» и от мужиков «Ну, усе били, дык и я бил, а цё?».
Теперь все бумаги подшиты, готовы к передаче в суд. Как там в загадке? Вопрос: — Что означает «Кончил дело — гуляй смело»? Ответ — выходной день у следователя..
— Это по вашему конокраду? — грустно спросил Виноградов.
Конокрад-то вовсе не мой, он сам по себе, но спорить не стал.
— По нему, родимому, что б ему пусто было.
Титулярный советник загрустил еще больше. Понимаю. Мое дело снять показания, отыскивая истину, а ему все это читать, вникать, писать заключение, передавать дело в суд, потом выступать обвинителем на процессе.
— Говорят, вы половину деревни в тюрьму определили? — спросил Виноградов.