— Знаете, я вам верю, — кивнул Лентовский. — А ваш отец, скорее всего, что-то услышал, получил какую-то информацию и очень испугался за вас. Возможно, он это сделал напрасно, но отец — это отец. Отцам свойственно переживать за своих детей. У меня у самого есть дети от первого брака, я за них очень переживаю. Возможно, вы уже слышали, что у Череповца есть основание для грусти. Один из наших воспитанников стал цареубийцей.
Я кивнул. Слышал я о Николае Рысакове — бомбисте, участнике покушения на Александра Освободителя. А вчера, когда гулял по городу, специально пошел смотреть на здешнее реальное училище, в котором учился цареубийца.
Посмотрев на грязно-синие стены здания, только вздохнул, вспоминая исторические параллели. В 1591 году, после смерти царевича Дмитрия в Угличе наказали колокол за то, что тот ударил в набат, созывая народ к восстанию. У несчастного колокола вырвали язык, оторвали ухо, пороли плетьми и отправили в ссылку, в Тобольск. В Череповце же, в 1881 году было наказано реальное училище. Понятно, что наказание — это символ, но все-таки, выглядело это странно. Да и нынешние реалисты не виноваты, что им приходится учиться в таком страшном здании.
— Да, вы сказали, что имеется еще одна причина, — сказал Лентовский.
— Причина? — не понял я.
— Вы сказали, что имеется две причины, отчего вы бросили университет и оказались у нас, — пояснил председатель суда.
— Ах, да, — спохватился. — А вторая причина еще более грустная. Революционных взглядов у меня нет, и никогда не будет. А вот с учебой — здесь хуже. Я отучился три года на физико-математическом факультете и осознал, что на самом-то деле я терпеть не могу ни алгебру, ни геометрию. Вернее — это я осознал еще в гимназии, но математика мне почему-то давалась легко. Вот, скажем так, я и плыл по течению, но при этом мучился. Осознал, что меня больше интересует история, философия.
Вот здесь я наполовину говорил правду, наполовину врал. Математику я терпеть не мог со времен средней школы — правда. А то, что она легко мне давалась — это ложь.
— То есть, ваше пребывание у нас — выбор? Выбор, некая остановка.
— Или промежуточная станция, — хмыкнул я. — Возможность перевести дух, как следует все обдумать и решить — как мне жить дальше. А просто болтаться где-то в Европе, проматывать отцовские деньги — это и батюшке неприятно, да и мне скучно.
— А вот это уже совсем похоже на правду. Меня вы убедили. Сын влиятельных родителей, стоящий на распутье. Вполне-вполне. Значит, Иван Александрович, на вопросы — как и что, так и отвечайте — взяли паузу, чтобы обдумать свою будущую жизнь. Ну, и карьеру естественно.
[1] Биографию И. А. Милютина можно найти в Интернете
Глава шестая
Первое дело
Анна Тихоновна, которая говорила, что кроме меня следователей в уезде нет, была не совсем права. Речь шла только о самом городе Череповце, потому что в уезде их насчитывалось аж четверо, только они жили в селах. Все-таки, крестьян в уезде гораздо больше, нежели горожан, поэтому в селах и деревнях и преступления совершались чаще. И в моем ведении только сам город Череповец и волости, что к нему прилегают. Но это тоже немало.
Кажется, с одной стороны, жить в селе очень скучно. А с другой — чем это житье отличается от нашего, городского? И жизнь в сельской местности дешевле, да и начальства немного. Правда, с точки зрения уголовного законодательства империи, у меня вообще нет начальников. А круг обязанностей, хотя и регламентирован, но все равно допускал множество толкований. Как там в правилах? «Следователь возбуждал следственное дело, как только находились достаточные данные для уверенности в событии преступления». То есть, теоретически, следователь это дело мог и не открывать и, в этом случае, ни прокуратура, и ни суд, ему не указ. Следователь извещал прокуратуру о начале открытия следственного дела, не имел права закрыть уже начатое и не делал никаких юридически выводов. Стало быть — не нужно писать никаких обвинительных заключений, на которые потом станет опираться суд.
И что интересно — должность следователя несменяемая. Значит, никто не может снять меня с должности, кроме губернатора. Но и здесь имеется своя тонкость. Череповец и его уезд находятся в ведении Новгородского губернатора, но Окружной суд подчиняется Петербургской судебной палате. Так что, пока на меня напишут представление, переправят из ведомства (из минюста) в ведомство (МВД), я уже успею уйти на пенсию.