– Не надо ко мне привязываться, – предупредил он.
– Почему? Разве ты не мой жених?
– И похититель, – напомнил Фаннор, чуть крепче сжимая тонкое запястье девушки.
– Угу, – буркнула Кай, спрятав лицо на груди Господина снегов.
– Это всё, что ты скажешь? А если я тебя сейчас заморожу и превращу в льдышку?
– То это будет глупо. Льда у тебя и так хватает. А невеста одна.
Фаннор нахмурился. Ладно, можно попробовать по другому.
– Называешь себя моей невестой... Разве ты не хочешь сбежать?
– Хочу, – невнятно сказала Кай. – Но если меня не отпускают, то я скорее предпочту видеть тебя, чем голые стены.
Господин снегов не был подвержен разрушительным страстям смертных, но это не означало, что он был равнодушен ко всему. И больше всего его привлекало то, что он не мог понять. Как в одной человеческой малявке столь удивительным образом сочетается мягкость с бесстрашием, а упрямство с уступчивостью? Совсем ведь беззащитный кутенок, который лишь по дурости щерит зубки и выпускает когти. А сейчас, почему-то, льнет.
– Только видеть? Ты же сама сказала, что ты моя невеста. Значит ли это, что ты готова принадлежать мне душой и телом?
Невестами Господина снегов часто называли тех девушек, что по глупости ли, или желая смерти, уходили в самую зимнюю пору прочь от человеческого жилья, и замерзали насмерть. Вот только Кай была живой. И Фаннор, хоть и не был смертным, вполне был мужчиной.
И сейчас Кай об этом вспомнила. Немного позднее, чем следовало. Ей нравилось выводить Фаннора из себя – хотя бы пытаться. И преодолевать свой страх, приближаясь к нему и дразнясь, хотя она отлично понимала, что его снисходительность была, пожалуй, лишь маской. Так что она позволила себе обнять его, а затем... Кай только сейчас поняла, как ей не хватало прикосновений. И пусть от его объятий стыла кровь, и кололо от мороза щеки, но отпускать Господина снегов не хотелось. А он не торопился поставить на место зарвавшуюся смертную.
Но вот идти дальше девушка была не готова. Да и Фаннор до этого и не требовал от неё ничего – лишь только овладеть ледяными чарами, и не болтаться под ногами. Теперь же смотрит – не насмешливо, а скорее задумчиво. Будто и вправду размышляет – какой толк ему с этой пигалицы.
– А знаешь, – наконец сказал он. – Ты все еще растешь.
– Правда? – тихо произнесла она.
– Да. На три пальца стала выше. Так, глядишь, и со мной сравнишься. Но даже если и нет, я все равно научу тебя магии Зеркал. Но позже, когда ты будешь готова. А пока... Хочешь, я возьму тебя завтра с собой – и покажу те горы, что ты видела сегодня?
Кай осторожно разжала пальцы, вцепившиеся в тунику Фаннора.
– Хочу, – едва слышно сказала она. – Это всё таки был ты? Тем юношей, за которым гнался снежный зверь?
Фаннор кивнул. Что-то изменилось в нём сегодня. Неуверенность, не в себе – в своих желаниях, появившаяся в нем после встречи с монахом, или столь беззащитная доверчивость его пленницы... Какой бы ни была причина, но это толкало его на откровенность.
– Я мало что могу рассказать о тех днях. Но именно там началась моя история.
– Значит, ты был... смертным?
– Полагаю, Холле хотела, чтобы ты знала это, – спокойно кивнул Фаннор.
– Но это меняет всё!
– Нет.
Возможно, ему стоило напугать её. Показать свою истинную сущность. Дать увидеть, как его сила может быть опасна. Или рассказать, что сегодня он обрёк северного колдуна на смерть – ведь осколок льда, попавший в его кровь, рано или поздно доберется до сердца Гердана, и остановит его. Тогда бы девочка вспомнила, как беспощаден и жесток может быть Господин снегов. И не питала никаких иллюзий о своем будущем.
Но вместо этого Фаннор аккуратно поправил съехавшую меховую шапочку на рыжеволосой головке девушки, и повторил:
– Нет. Это ничего не меняет.
Кажется, ему не поверили.
Эмерис - ши Благого двора и любимчик Мэб )
Глава 27. Хозяйка зимы
Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей;
Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском - вышиты горы,
Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;
(с) Хелависа